Утром, после завтрака, Тани вышел в сад и принялся бросать собаке пожеванный теннисный мяч. Он недоумевал, зачем называть собаку Пич[24], а кота – Аляской. Обе клички казались ему совершенно бессмысленными.

Таксе, похоже, было все равно, как ее называют. В данный момент ее интересовал только мячик. Она лаяла, пока он не бросит его, лаяла, когда бежала за ним, лаяла, когда приносила мячик к его ногам. Аляска наблюдал за ними, но о его пристальном внимании свидетельствовало лишь едва заметное подергивание кончика хвоста.

– Нам нужен твой совет, Тани.

Он повернулся к дому. На ступеньках, ведущих в кухню в подвале, стояла Дебора.

– Мы с Сими выбираем фотографии… Как, черт возьми, ты добился того, чтобы Пич приносила тебе мячик?

Тани посмотрел на собаку. Она трусила к нему.

– Бросал его, – ответил он. – Все собаки приносят то, что ты им бросаешь.

– Вижу, ты не имел дела с таксой, – ответила Дебора. – Вернее, ты не имел дела с этой таксой. Обычно она один раз бежит за мячом, кладет его на лужайку и начинает терзать. Я имею в виду мяч, а не лужайку. Думаю, мы могли бы ее обучить с помощью метода поощрений. Ты знаешь, как это делается: принесет мяч и получит угощение. Но ни у кого из нас не хватило на это терпения, а кроме того, она слишком хитрая и не будет показывать, что чему-то научилась, чтобы не лишиться угощения. Боюсь, она у нас в основном для украшения… Ты идешь?

Дебора повела его в столовую. Пич последовала за ними, явно рассчитывая на что-нибудь съедобное, но ее надежды не оправдались. На столе красного дерева располагался ноутбук, а перед ним, забравшись коленками на стул, – Симисола.

– Дебора сделала столько фотографий, – без предисловия сообщила она брату. – Ты должен посмотреть. Это вчерашние, и нужно выбрать, какие нам нравятся больше всего. Они ужасно красивые. Иди сюда, скорее.

Тани встал за ее спиной, и Сими принялась перелистывать фотографии. «Хороши», – подумал он. На его портрете Дебора использовала свет, проникающий в квартиру снаружи, чтобы создать тень, скрывающую следы побоев на его лице. Она также сумела поймать момент, когда его твердая скорлупа впервые дала трещину и его лицо смягчилось, открыв какую-то беззащитность. Эта фотография явно вызывала у него неловкость.

Дебора протянула ему маленький листок бумаги. Два других листка были сложены вчетверо и лежали на столе. Она сказала, что теперь его очередь выбирать портреты: один свой, один Сими и один общий.

– Мы с Сими уже выбрали. – Дебора указала на сложенные листки. – Теперь твоя очередь. Потом сравним свой выбор.