И обычно Томас не винил ее. Жизнь Дейдры была сложной, не похожей на его жизнь. Но сегодня в ее нерешительности он увидел правду, которую она не хотела признавать, а он не хотел видеть. Но Дейдра собиралась произнести эту правду. А он не мог и не хотел.

– Ты дал ясно понять, – сказала она. – Чего ты хочешь. Как должно быть. Что тебе нужно. Ясно и определенно.

– Неужели?

– Да, Томми, и ты это знаешь. Ты кое-чего хочешь от меня, какое-то качество, которое, как тебе кажется, ты во мне чувствуешь, нечто такое, что я, по-твоему, могу тебе дать, если… Даже не знаю. Если буду стараться? Если откроюсь тебе? Если распахну свое сердце, изолью душу, вскрою вену? А я ничего этого не могу, потому что не знаю как, не знаю, есть ли у меня внутри что-то еще. Я все время пытаюсь сказать тебе: вот она я, прямо здесь, стою перед тобой… Это Эдрек Юди. Это Дейдра Трейхир. Вот я какая, и вот что я могу дать. Но мы с тобой знаем, что этого недостаточно. Я недостаточна. И никогда не буду.

– И ты привезла Гвиндер в Лондон?.. Это для того, чтобы я понял?

– Нет, конечно, нет.

– Тогда почему ты просто не сказала мне?

– Я пыталась тебе сказать. Не говори, что я не пыталась.

– Ты передергиваешь. Я говорю не об этом, и мне кажется, ты это знаешь. Почему ты не сказала: «Так нужно. Гвиндер должна приехать со мной в Лондон»? Я бы это пережил. Мы со всем разобрались бы. Но это… Дейдра, ты должна понимать, как это выглядит.

– Я не могла, – ответила Дейдра, и ее голос дрогнул. – Это сидит у меня внутри. Я не могла.

Она заплакала, и Линли шагнул к ней. Но в ту же секунду она отступила в сторону.

Это ее движение разделило их, в чем он как раз и нуждался. Позволь она ему сделать то, что он хотел, то есть обнять ее, он никогда не увидел бы и не понял, что она пыталась сказать. Томас осознал, что позволить себя обнять, успокоить – это для Дейдры самый легкий путь, а она не принадлежала к тем женщинам, которые идут по пути наименьшего сопротивления. Он требовал от нее соответствовать тому образу, который сложился у него в голове, не позволял ей быть собой.

Гвиндер для нее была единственным способом это сделать. Только привезя сестру в Лондон, Дейдра могла показать Линли, какая она на самом деле. Ничто другое не годилось, потому что все остальное уже было перепробовано, с того момента, когда она наткнулась на него в своем домике в Корнуолле разыскивающим телефон. «Какая странная ирония, – подумал Линли. – Он влюбился в нее потому, что она была ни на кого не похожа. А потом решил сделать из нее ту, которой, как ему казалось, ей нужно было стать».