–
– Мы арестовали преступника, и у нас есть его признание, – сообщил Нката. – Вашу сестру убила женщина по имени Филиппа Уэзеролл, которая должна была провести ей реконструктивную хирургию, чтобы избавить от последствий обрезания.
Его слова были встречены молчанием. Все были поражены, но в разной степени.
– Но Тео уже делали реконструкцию, – сказала Соланж. – Зачем еще одна?
– Тео просто сделали разрез, – объяснил Нката. – Но это не реконструкция. Реконструкция означает восстановление до естественного состояния – по крайней мере, насколько это возможно. Хирург осмотрела ее и дала добро. Проблема была в том, что та же хирург делала женское обрезание в другом месте, чтобы оплатить расходы на восстановительную хирургию. Тео выяснила это уже после осмотра. Она добивалась, чтобы хирург прекратила делать женское обрезание, но та не хотела. И, конечно, не хотела отправляться в тюрьму, если Тео сдаст ее полиции.
Соланж прижала пальцы к губам.
– Кто-нибудь знал? – прошептала она.
– Что именно?
– Я… – Она покачала головой. – Не знаю. Она кому-нибудь об этом рассказывала? Об операции, чтобы… что?
– Чтобы хирург сделал ее нормальной женщиной. И возможно, вернул ощущения.
– Что значит «вернул ощущения»? – спросил Чезаре. – Она что, ничего не чувствовала?
Судя по лицу Соланж, она хотела задать тот же вопрос. Рози разглядывала свои туфли, по всей видимости точно зная, что это значит.
– Получать удовольствие. – Нката попытался сформулировать свою мысль иначе. – Похоже, она не знала, что это.
– Секс. – Рози наконец посмотрела на родителей. – Думаю, он имеет в виду, что Тео не могла получать удовольствие от секса с Россом.
– Поэтому они развелись? – спросила Соланж.
– Они не развелись,
– Но… Ты и Росс? Что это было? – спросила Соланж.
– Что значит «ты и Росс»? – удивился Чезаре. – Как это понимать?