Позже я понял, что на самом деле мой дом был подготовлен для Хории Симы секретной информационной службой. И действительно, этот «яростный борец» пробыл у меня всего две ночи. После его ухода господин Матилиаде впервые потребовал, чтобы я составил письменное донесение о беседах, которые мы вели с Хорией Симой в течение того времени, пока он у меня прятался. Потом он посоветовал мне публично отречься от легионерского движения, что я и сделал.

П о л к о в н и к  П а н а и т. В период между январем сорок первого года и июнем — июлем сорок четвертого какие задания вы получали от секретной информационной службы?

А д в о к а т  Б р а ш о в я н у. Я больше не получал заданий, что, однако, не означало разрыва моих связей с господином Матилиаде. Он, как и раньше, регулярно заходил ко мне… Или приглашал меня к себе домой. Жил он на Лондонской улице. Мне нравился этот человек. Конечно, он преследовал определенную цель, а для достижения этой цели хотел знать настроения в коллегии адвокатов, некоторых моих клиентов, представлявших элиту Бухареста, мое мнение о ходе войны.

Как-то, на одной из таких встреч, он спросил меня: «Вы англофил?» Я ему тогда ответил: «Скорее я германофил». Он удовлетворенно рассмеялся… Он был лет на пятнадцать старше меня.

В середине или в конце июня сорок первого года господин Матилиаде явился ко мне в сопровождении сотрудника секретной информационной службы. Мне помнится, что Матилиаде представил его примерно так: «Господин адвокат, перед вами один из виднейших руководителей секретной информационной службы господин Мирча Рахэу… Мне кажется, он хочет о чем-то вас попросить. Я желаю вам плодотворного сотрудничества!» Он пожал мне руку и удалился. С тех пор мы долгое время не виделись.

Господин Рахэу подключил меня к делу Кодруца Ангелини. Он сообщил мне заранее, что, по его мнению, я буду утвержден военным трибуналом в качестве официального защитника Ангелини. Меня ввели в курс дела, причем обратили внимание на строго секретный характер судебного процесса. В конце концов мне поставили задачу: добиться доверия обвиняемого, заставить его раскрыться, узнать имена некоторых его друзей, а также и сотрудничавших с ним людей, неизвестных секретной информационной службе. У Рахэу было серьезное подозрение, что Ангелини создал подрывную группу. Такая группа — «Про патрия» существовала на самом деле.

П о л к о в н и к  П а н а и т. В обвинительном заключении говорилось о деятельности «Про патрия»?

А д в о к а т  Б р а ш о в я н у. Нет. Существовали подозрения, но улик не было. Рахэу их настойчиво искал, но так и не смог представить военному трибуналу необходимые документы.