– Я помню этот случай, – сказал Фьедер, выслушав его, – потому что много занимался пропажей Раймо Коскелы. Я был молод, амбициозен и очень хотел докопаться до истины. Помню, его бывшая была очень даже ничего… Она считала, что Коскела просто бросил мальчика и уехал пьянствовать с друзьями, а потом вернулся в Финляндию. Он ведь был бродяга – ни кола ни двора, ни постоянной работы. Мотоцикл да татуировки по всему телу – такое тогда встречалось не так часто. Но я читал в газете, что его нашли в морозильнике. Так вы хотите навести ясность в этом деле?

– Да. Пистолет почти наверняка «Камрат-сорок». Его украли у одного военного, а потом подложили на место, сделав всего один выстрел. Пропажа нигде не задокументирована.

– Черт знает что…

– Коскела был в чем-то замешан? У вас есть сведения об этом?

– Если бы я только мог вспомнить…

– Ларре Гран? – подсказал Свен-Эрик.

– Да, кажется, так. Странно все-таки работает человеческий мозг. У меня в голове был темный лес, когда вы спросили. Гран, конечно. Я не особенно углублялся в его историю. Мы ведь расследовали не убийство. Но много лет спустя, году в восемьдесят втором или восемьдесят третьем, мне довелось беседовать с парнем, которого полиция задержала за кражу двухсот килограммов куркумы из «Кокумса».

– Куркумы?

– Чьель-Фредрик Эско. Один из местных, кто решил попытать счастья на юге. Теперь его давно нет в живых. А куркуму дают беговым лошадям, которые от нее якобы быстрее приходят к финишу. Так или иначе, здесь, у нас, Эско работал на Брусничного Короля. И он рассказывал, что вся эта чрезвычайно запутанная история с пропажей Коскелы и не только обошлась Брусничному Королю в кругленькую сумму. «Вся касса «Консума», – так он сказал. Якобы Брусничный Король столько потерял на этом деле.

– Вся касса «Консума»! – прищелкнул языком Стольнаке.

– Да, притом что сам он, конечно, вряд ли имеет представление о бухгалтерии «Консума». Я имею в виду того парня.

Распрощавшись с Фьедером, Свен-Эрик достал папку с материалами дела Раймо Коскелы. Ситуация выглядела час от часу все более безнадежной. Несколько едва наметившихся точек – слишком мало, чтобы, соединив их, можно было бы получить более-менее внятный рисунок.

«Я должен поговорить с Брусничным Королем, – думал Стольнаке. – Что там, интересно, делают эти русские? Они не пустят меня, но можно, по крайней мере, попытаться».

* * *

В четверг, в четыре часа дня, Анна-Мария Мелла пробралась к гаражу. За семь секунд – ровно столько заняло, чтобы добежать обратно до подъезда – она превратилась в снеговика.