До сих пор она была в безопасности. Теоретически оставалась возможность повернуть назад. Снежные волчицы вокруг поднялись на лапы. Их горячее дыхание лизало снег – «посмотрим, как ты выкрутишься…»

Ребекка поставила ноги на ширину плеч и подпрыгнула. Прислушалась – ничего подозрительного. Оттолкнулась палками, скользнула вперед, потом назад. Снега оказалось больше, чем она ожидала. Разворачиваться трудно. Правая лыжа отъехала в сторону, и Ребекка чуть не потеряла равновесие. Плюс измотанные бедренные мышцы, в которых совсем не осталось силы. Неприятное чувство потери контроля над собственным телом, которое не сможет сориентироваться на спуске. Ребекка стоит на ногах, но это пока…

Она ритмично задышала, восстанавливая сердцебиение. Огляделась и прикрыла глаза рукой. Больно смотреть, больно щуриться. Что за паршивые солнечные очки!

«Это какой же дурой надо быть…» – подумала она.

Теперь Ребекке предстояло пройти по краю под самым крутым участком Бирана, под которым склон был наиболее пологим и куда более удобным для спуска, чем отвесная часть сверху. Правда, на нем собиралось больше снега, поскольку он лежал с подветренной западной стороны. Последний снегопад был настолько сильным, что даже здесь, в горах, приращение было заметным. Солнце растопило верхний слой, и он образовал ледяную корку, державшую человеческий вес. Но шкурки на лыжах давали дополнительное трение, а стальная окантовка – опору, без которой Ребекка была бы вынуждена с силой вдавливать лыжи в хрупкий наст.

Через триста с лишним метров она услышала звук, как будто одна из волчиц вздохнула. А потом снег под лыжами зашевелился. Почти незаметное движение, но Ребекка почувствовала его и остановилась. Это было неправильно. Снег должен оставаться неподвижным так высоко в горах под ногами одинокой лыжницы.

Она оглянулась на Биран. Три лемминга, как три стрелы, пробив наст, устремились из-под снега к солнечному свету. Ребекке вспомнилась старая народная примета: если лемминги выпрыгивают из-под снега, значит, под ним стало ненадежно. И эта трещина в насте наверху у края, неужели она была там с самого начала? Или образовалась только что?

«Это все твои фантазии, – услышала Ребекка строгий внутренний голос. – Опасности нет. И про леммингов – детские сказки. Никакая это не трещина, просто снежная корка чуть надломилась. Ты ничего не видишь в своих паршивых очках и не можешь ясно мыслить».

Ребекка продолжали спуск. Движения сами по себе, без ее сознательного участия или решения, стали осторожными – легкое скольжение с аккуратным переставлением палок. Ребекка вслушалась – звук повторился. Уже не вздох, а скорее приглушенный рокот. И на этот раз ее фантазии точно были ни при чем.