Преодолев метров пятьсот таким способом, больше напоминавшим китайскую гимнастику цигун, Ребекка решилась, наконец, коснуться наста лыжными палками. А потом оттолкнулась, почти по-настоящему. Остановилась. Прислушалась. Запустила пальцы под нижний край очков и вытерла слезы. Прищурилась на щель: стала ли та больше? Трудно сказать…

Ребекка страшно боялась того момента, когда снег поползет вниз, как ковер, который выдернут из-под ее ног. И продолжала осторожное движение вперед.

Пот стекал в подмышки. Кисловатый запах адреналинового пота – не от напряжения, а от страха – достиг ноздрей. Так, крадучись, Ребекка вышла из опасной зоны. И вечность спустя осознала, как далеко оказалась от склонов Куоблатьярро и Латкатьокка и что смертельная ловушка осталась позади.

Ноги подкосились, и Ребекка рухнула задом на снег, все еще с креплениями на ботинках. Повалилась на спину, развела в сторону колени. Сорвала очки и закрыла рукой глаза, чувствуя слезы внутренней стороной ладони.

Снежные волчицы улеглись. Она их больше не интересовала.

* * *

Елена Литова, которую, согласно новому паспорту и реестру народонаселения, звали Мария Меки, вместе с Тоней вот уже сутки готовила дом к визиту полицейских.

Ночью женщины не спали. Кожа на их руках покраснела и стала шелушиться. Теперь они почти управились. Мария и Тоня следовали ими же составленному списку. Все, к чему прикасались их руки, должно быть обработано раствором моющего средства и хлорки. Дверные ручки и косяки, лампочки и выключатели, посуда – кастрюли, сковородки, столовые приборы, стаканы, – полки, столы и ежик для унитаза. Конечно, они что-то упустили, но это будет не так легко найти.

Елена охапками бросала одежду в камин. Сегодня она сожгла их простыни.

Посмотрела на часы. Услышала звук – как будто крыса шевелилась за стенкой. Это Тоня соскребала с ногтей лак. Она платила бешеные деньги за эти ногти, только для того чтобы потом грызть их и соскребать толстенный слой краски – пока ногти не начинали походить на облупившиеся дома в городе, где экономика пришла в упадок.

– Ну, и когда же? – спросила Тоня с зажатым между зубами ногтем.

Она уже надела золотистый плащ. Посылки из «Нед-а-порте»[84] приходили минимум раз в неделю. Копить на черный день было не в ее стиле. Тоня рыдала, как над мертвым ребенком, над сгорающими в пламени камина туалетами.

– Еще пятнадцать минут, – ответила Елена. – Сколько на тебе штанов, хотела бы я знать?

– Трое, но ведь этого не видно при моей комплекции.

Елене следовало бы накричать на Тоню. Приказать снять лишние два слоя. Но она так измоталась, что едва переставляла ноги. Еще два года назад у Елены был миллион евро. Теперь не осталось ничего.