– Понимаю. – Фон Пост кивнул. – Хотите чего-нибудь выпить? Мы никуда не спешим.

Он чувствовал себя усталым и подавленным. Кроме Андерса Пеккари, были еще Томми Рантакюрё, Анна-Мария Мелла и жена Эрика.

Фон Пост сам едва ли осознавал, что сделало его лучшим следователем. На допросе он выглядел озадаченным, ни в коей мере не агрессивным. Не давил, не угрожал. Не выставлял себя игроком команды-победителя. Карл фон Пост больше походил на священника на исповеди, который стремится по возможности облегчить душевные муки кающегося прихожанина.

Фред Ульссон вышел купить колы. Возле торгового автомата все пытался уложить в голове этого нового фон Поста: «Это же черт знает что такое…»

– Все было просто, – продолжал тем временем Андерс Пеккари. – Кредит десять и три десятых миллиона. Плюс новая эмиссия. Они получали сорок процентов компании. Я не смог отказать. Но все звучало слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

– И что это была за компания? С кем вы контактировали?

– Его звали Уильям Эйнсворд. Старший консультант какой-то адвокатской фирмы. С руководством компании я никогда не встречался. Но он говорил как англичанин, который учился в частной школе, такое не подделаешь. Сказал, что мы можем работать как обычно. Инвесторы предпочитают оставаться в тени, их роль «чисто консультативная». Русская жена Франса Меки, Мария, присутствовала на совещаниях. Они давно знали ее и доверяли ей. Она доверяла нам. Бла-бла-бла…

– И что было дальше? – доброжелательно поинтересовался Карл фон Пост.

Андерс Пеккари выдохнул через нос.

– Они сразу взяли нас в оборот. Во-первых, все крупное оборудование… мы должны были продать его и арендовать другое. Освободившийся капитал инвестировать. И мы на это пошли. Я взял опционы на выкуп, в основном ради отца. Они говорили, что мы должны развиваться, сам я не желал ничего другого. Сейчас в Кируне большие возможности для развития. Город строится, LKAB растет как на дрожжах. Ведется разведка, проектируются новые шахты… И тут они велят мне инвестировать в какой-то горнодобывающий проект в Африке. Я пытался сопротивляться. Начались угрозы. Английский адвокат объявился собственной персоной, и не один, а в сопровождении двух русских. Сказал, что они потребуют вернуть кредит. Якобы есть такое положение, что заемный капитал не должен превышать активов компании. Ну а так как мы продали оборудование… черт, откуда мне было все это знать? Я же не бухгалтер. А наш чертов бухгалтер только тогда и понял, что происходит, когда мы оказались перед ними на коленях со спущенными штанами. Теперь они могли делать с нами что хотят. Я утешался тем, что с инвестициями, по крайней мере, все было законно. Так хотелось в это верить… ничего другого мне просто не оставалось.