– Я же сказал, да, Регги. Не надо смотреть в камеру. Играй как ни в чем не бывало.

Мэтт навел камеру «Блэкмэджик» на двух мужчин, игравших в шахматы в парке Вашингтон-сквер в лучах закатного солнца. Дэнни приехал чуть раньше, когда Мэтт еще не закончил снимать свою короткометражку, и Регги был им буквально очарован.

– Значит, это тебя тогда закрыли? – спросил бродяга.

– Меня, – ответил Дэнни, – в Фишкилле.

– Ну-ну… И как такому красавчику, как ты, удалось выжить в этом Фиш Киллере?[34]

Регги посмотрел на сидевшего напротив парня, чтобы тот подтвердил его слова.

– Думаю, просто не поднимая головы, – улыбнулся брат Мэтта.

– И не отлипая задницей от стены, – гоготнул Регги.

Дэнни не стал говорить, что чуть не умер в тюрьме. Что почти месяц провалялся в больнице.

– Поговаривают, тебя оттуда вытащил брат? – поинтересовался Регги.

– Нет, – мрачно ответил за него Мэтт, опуская камеру, – его вытащила оттуда моя семья.

Мэтт представил, как Мэгги с отцом корпели над горами свидетельских показаний и улик, наваленных на письменном столе их домашнего офиса, а мама летала в Небраску умолять губернатора помиловать сына.

Дэнни положил брату руку на плечо.

– Если б не этот парень, меня бы сейчас здесь не было.

Отчасти это действительно была правда, но основная заслуга все же принадлежала новому губернатору, который после вступления в должность первым делом заставил комиссию помиловать Дэнни. А его предшественнику, Ноа Брауну, остаток дней придется провести в той самой тюрьме, куда сначала упекли Дэнни.

– Аффлек, черт тебя возьми. Может, ты не так уж и безнадежен.

Мэтт поднял камеру.

– Нет, я серьезно. Свет вот-вот уйдет. А после заката нам надо кое-куда съездить.

Регги раздраженно фыркнул, повернулся обратно к шахматной доске и про себя пробормотал:

– Да кому он вообще нужен, этот твой фильм о двух стариках за игрой в шахматы.