В лучшие моменты жизни не осознаёшь, насколько высоко забрался. В этом и есть магия настоящего счастья: оно кажется обычной жизнью, длящейся вечно. В этом заблуждении и кроется секрет. Счастье — это искусство абстрагироваться. Мне не нужно было подстёгивать себя мыслями о том, правильно ли я живу: счастье было разлито вокруг так сильно, что ничего другого просто не могло существовать. Счастьем светились кирпичи домов.

— Потом мы поехали к морю, так что медовый месяц у нас шёл раньше свадьбы, — сказал я. — Поженились в конце сентября. И до гробовой доски были счастливы.

— Сколько вы прожили?

— Два года, — проговорил я. — М-да, не очень длинная история. Мы даже поссориться не успели. Или я просто не помню.

Кэрол долго молчала, теребя в руке своего мишку на брелоке, растирая его бархатистое пузо, как хотейчика. Часть голубого круга горелки потемнела: кончался газ.

— Почему вы думаете, что это больше не повторится? — спросила Кэрол.

— Потому что теперь я действительно старею. И потому что я не знаю, откуда берётся эта лёгкость. Теперь мне проще одному. Это вывод из практики.

Я подумал: та любовь была не моей. Вика зажгла её, но, когда такие люди уходят, оказывается, что любовь принадлежала только им, была их радиацией, их светом. А кто мы? Осыпь прагматизма, расчётливости, спортивной злости. Мы просто песок, который греется в лучах чужого солнца.

Мне захотелось сменить тему. Я спросил:

— Ну, а ты? Вы с Лисом встречаетесь?

— Не знаю, — Кэрол дёрнула плечами.

— В смысле, не знаешь?

— Когда-то я думала так, но теперь… Он мне как брат. Я бы очень хотела иметь такого брата. Просто он всегда где-то далеко. Я имею в виду, что даже когда он рядом, он далеко.

— Значит, у тебя ещё всё впереди.

Она чуть наклонила голову и сжала губы: «Наверное».

Горелка погасла, и я закинул её подальше в кусты. Кэрол достала из рюкзака фонарь и принялась светить, пока я расправлял сбившиеся спальные мешки, и вдруг закричала:

— Блин! Гениально!

Китайский фонарик, купленный Лисом в Катав-Ивановске, имел USB-разъём. Я раскрыл пакет с эдиковым смартфоном, подключил его и положил на куртку. Мы выключили фонарь, чтобы не тратить батарею, и склонились над чёрным экраном. Несколько минут ничего не происходило, но вскоре снова появился логотип. Кэрол издала ликующий вопль, но я приложил палец к губам. Где-то далеко выл пёс. Телефон ещё несколько секунд грузился и, наконец, предложил ввести код. Я попробовал комбинацию 13579, как на основном телефоне Эдика, и сразу же открылся главный экран.

— Ух ты, — прошептала Кэрол.