Он приложил смартфон к сетке-рабице, показывая территорию и тяжело дыша. Шесть ангаров стояли в два ряда. Знаки радиационной опасности на воротах были нанесены недавно, поэтому бросались в глаза.

Я предположил, что это. В зоне было несколько могильников, куда во время ликвидации свозили загрязнённые материалы разной степени опасности. Я всегда считал, что они похожи на настоящие могилы: большие курганы, поросшие травой. Но эти ангары без сомнения тоже были хранилищами радиоактивных веществ.

Эдик бормотал с нарастающим возбуждением:

— Охренть! Охренеть! Ох-х-хренеть!

Он попытался приблизить картинку, фокусируясь на грузовике в дальнем конце площадке:

— Видно? Видно? — спрашивал он. — Вон там, в кузове.

Он навёл камеру на четыре бочки на платформе военного «Урала».

— Видите? Жёлтое? — шептал Эдик. — Охренеть… Охренеть…

И вдруг я увидел: жёлтый знак в виде стрелы и буквы S — сарматский символ.

Я остановил видео. Из-за сильной пикселизации контур был нечётким, но всё же узнаваемым. Значит ли это, что наши войска уже добрались до базы сарматов и вывезли сырьё для грязной бомбы? Как это возможно? Видео сделано 6 июня, за две с лишним недели до начала освободительной операции. Я запустил видео.

Эдик неразборчиво бормотал себе под нос. Открытие придало ему такой смелости, что он вдруг распахнул калитку в сетчатом заборе и вбежал на территорию. Смартфон снова замелькал, заскрипела дверь, экран резко потемнел, потом изображение стало светлеть, а точнее желтеть и дробиться на пикселы. Эдик был в одном из ангаров. Тяжело дыша, он зафиксировал руку и медленно двинулся вдоль рядов таких же бочек с жёлтыми символами.

— Это просто капец, сколько их… — шептал он.

И вдруг я узнал картинку. Это была запись, которую крутили по всем новостным каналам — база сарматов под Жезказганом, та самая, куда проникли агенты пятой службы ФСБ и засняли сырье для изготовления грязных бомб. Единственным различием была переозвучка ролика: голос Эдика заменили, и тот новый голос рассказывал, что сарматы вот-вот используют грязную бомбу.

Я остановил видео и закрыл глаза. Отпечаток экрана остался в поле зрения, как дверь за светлой занавеской. Что всё это значит? Это значит, что видео снято не в зоне, а под Жезказганом. Значит, накануне военной операции Эдик ездил в Казахстан, проник на закрытую базу сарматов и предоставил российской разведке съёмку склада, которую потом крутили по всем каналам? И сарматы убили его?

Тогда как его телефон оказался в зоне? Его мог принести кто-то другой. Нет, на это не было времени, тут что-то не бьётся по датам. Тогда получается, что это не его видео. Оно записано на телефон Эдика, но снято кем-то другим. Но голос-то его…