– Не понимаю, почему ты так спокоен.

– У меня были годы, чтобы с этим примириться. Чтобы продумать все наперед. И сожалений у меня немного. Я продолжаю делать то, что должно, независимо от причин, с чего все началось, и… – Тобиас протяжно вздыхает.

– И?

– И в ночь, когда я встретился с твоим отцом, моя война с ним закончилась.

– Но ты все равно купил его компанию.

– Потому что в правлении сидят продажные мошенники, которые безостановочно грабят своих работников. Он был одним из них, и сделка оказалась выгодной.

– То есть рассказывать мне ты не собирался?

– Я знал, что это может свести на нет твои отношения с матерью.

– Я запуталась, – хриплым голосом говорю я, и у меня вырывается недоверчивый смех. – И с тобой так будет всегда.

– Поэтому ты и должна уехать, Сесилия. Этот город никогда не шел тебе на пользу.

– Хватит винить во всем город. Это просто чертово место. Дело в людях, которые меня обманывали и подорвали мое душевное здоровье. Поверить не могу, что ты знал.

Сцепив руки в замок, Тобиас прислоняется к столу.

– Твой отец проявил себя как отъявленный жулик и замел следы, но он не был хладнокровным убийцей. И я не съехал из-за этого с катушек, а обрадовался. Обрадовался, что мне больше не придется его ненавидеть, а значит, я могу сдержать свое обещание и не вымещать на тебе злость из-за этого. А потом…

– Умер Доминик, – говорю я едва слышно.

Не знаю, удастся ли мне относиться к матери как раньше. Возможно, что нет. Возможно, я отдалюсь от нее, как она отдалилась от меня. Ее тайны обернулись для меня чудовищными страданиями. Возможно, я покараю ее за годы, проведенные в чистилище во имя того, чтобы она жила в достатке. Я несколько лет пыталась собрать себя по частям, пока она жила в роскоши своего чертова молчания. Возможно, я затаю на нее злобу из-за жизни, которую мой отец потерял по ее вине, и из-за полученного объяснения отсутствия его в моей жизни.

– Правда в том, что мои родители погибли во время случайного пожара, устроенного напуганной беременной юной девушкой.

– Ты простил ее?

– Мне пришлось. Возможно, однажды простишь и ты.

– Не знаю, надолго ли меня хватит всех прощать.

Тобиас молча кивает. И хотя выглядит он поверженным, в нем заметно спокойствие, которого я не видела все эти годы.