Отодвинув раздвижную дверь, они увидели маленькую кухню. В воздухе витал соблазнительный аромат жареного мяса и лука. За огромным железным котлом стоял по пояс голый толстяк, с длинным бамбуковым черпаком в руках. Котел был накрыт бамбуковой решеткой, на которой были сложены крабьи панцири, подходившие на пару. Рядом стоял поваренок помоложе и рубил мясо на большой колоде.

Толстяк широко улыбнулся и крикнул:

— Прошу наверх, господа хорошие! Сей момент вас обслужим.

Советник Хун заказал три десятка фаршированных крабов и три больших кувшина вина. По расшатанной лестнице трое приятелей начали взбираться наверх. Еще на полпути Ма Жун услышал наверху шум. Обернувшись к советнику, следовавшему за ним, он сказал:

— Похоже, что наверху какая-то пирушка!

Но в зале не было никого, кроме одного здоровяка, который сидел у окна спиной к ним. Склонившись над столом, он яростно впился в крабий панцирь и с диким чавканьем высасывал содержимое. На его широкие плечи была накинута черная куртка из узорчатой ткани.

Ма Жун дал знак остальным не вмешиваться. Он подошел к столу и, положив руку на плечо толстяку, рявкнул:

— Давно не виделись, дружище!

Сидевший за столом вскинул голову. У него было большое круглое лицо, наполовину скрытое густой немытой бородой. Он мрачно взглянул на Ма Жуна и вновь приступил к еде. В замешательстве поковыряв пальцем в пустых панцирях, лежавших на столе, он со вздохом произнес:

— Из-за таких, как ты, братец, перестаешь доверять друзьям. Еще совсем недавно мы хорошо ладили. А теперь поговаривают, что ты судейский ищейка. Думается мне, что это по твоему приказу нас выселили из уютных лачуг при храме. Подумай о своих поступках, друг мой, и да будет тебе укором человечность!

— Ну-ну, ладно, — сказал Ма Жун, — не дуйся! В этом мире каждому суждено делать свое дело, мне же выпало рыскать по городу, выполняя задания Его превосходительства судьи.

— Значит, это не просто слухи! — скорбно сказал толстяк. — Нет, брат, я потерял к тебе всякое уважение. Оставь в покое честного горожанина, размышляющего о скудных порциях, которые подает жадный хозяин.

— Что касается скромных порций, — дружелюбно подхватил Ма Жун, — то, если ты не против еще десятка крабов, мои друзья с удовольствием разделят с тобой трапезу.

Шэн Ба медленно вытер пальцы о бороду. Немного погодя он сказал:

— Да не скажут про меня, что я поминаю старое. Почту за честь познакомиться с твоими друзьями.

Он поднялся, и Ма Жун церемонно представил его советнику Хуну и Дао Ганю. Ма Жун выбрал квадратный столик и настоял, чтобы Шэн Ба занял почетное место у стены. Советник и Дао Гань сели по обеим сторонам от него, а Ма Жун напротив.