Ноздри сэра Руперта слегка раздулись.

– Мне никогда не нравилось это имя, и ты это знаешь. Не вижу причины отказываться от культурных манер только потому, что ты оказался в затруднительном положении.

– Затруднительное положение? Ты слышала это? – обратился ко мне Стокер, запуская пальцы себе в волосы.

– Ну, честно говоря, мы же сами еще не объяснили, в чем дело, – заметила я, протянув руку за бумагами. Стокер достал их из своего кармана, а я положила их на краешек стола вне досягаемости сэра Руперта.

– Прежде всего мне нужно ваше слово как джентльмена, христианина или профессионала своего дела – все равно кого: поклянитесь тем, что вам дорого. Вот что вы должны нам обещать: все, что мы покажем вам сегодня, никогда не покинет стен этого кабинета. Вы не будете говорить об этом, писать об этом, подавать сигналы дымом, или знаками семафора, или любыми другими средствами кому бы то ни было о содержании того, что мы вам расскажем.

Слегка игривая манера сэра Руперта вмиг слетела с него, и он наклонился ко мне.

– Моя дорогая мисс Спидвелл, – сказал он совершенно серьезно, – отношения у нас с братом чуть менее сердечные, чем у Каина с Авелем, но даю вам слово: я никогда не обманывал доверия, оказанного мне – и вы не станете исключением. Клянусь всем, что есть у меня святого, и единственным, что есть святого у Стокера, – могилой нашей матери.

Я взглянула на Стокера, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Покажи ему, – сказал он неожиданно хриплым голосом.

– Сэр Руперт, нужно сначала сказать, что я сирота, по крайней мере, так я всегда думала.

Я вкратце изложила ему то, как росла у сестер Харботтл, как обнаружила затем, что я – дочь актрисы Лили Эшборн, привела также несколько известных нам фактов о том, что ее возлюбленный женился на другой, а она вскоре умерла.

Потом я замолчала, не вполне уверенная в том, что следует сказать дальше.

– Но теперь у нас со Стокером оказались также документы, проливающие свет на личность моего отца.

Я молча протянула ему бумаги. Он быстро просмотрел их профессиональным взглядом, покачивая одной рукой с чашкой чая. Дойдя до брачного сертификата, он выронил чашку со страшным шумом и вскочил на ноги.

– Вы представляете, что это означает? – спросил он и быстро повернулся к Стокеру. – Я знал, что ты меня ненавидишь, но не думал, что настолько, чтобы пытаться погубить мою карьеру!

Стокер поднял руку.

– Потише, а не то тебя услышат служащие.

– Тише?! Ты хочешь, чтобы я вел себя тихо после того, как ты навлек на меня столько бед?

– Сэр Руперт, – мягко сказала я, – пожалуйста, успокойтесь. Никому не следует знать даже о том, что мы приходили к вам за советом. Я обещаю, что никому об этом не скажу, и Стокер тоже обещает, правда, Стокер? – надавила я.