– Если тебе потребуется убежать снова, я с тобой.

– Я тебя не оставлю, Нап. – Она прижимает мои пальцы к своей щеке. – Чтобы ты знал. Останусь ли, уеду, буду жить, умру – но тебя больше не оставлю.

Мы ничего не говорим. Мы все понимаем. Мы уже не тинейджеры, в которых играют гормоны, и не любовники, родившиеся под несчастливой звездой. Мы осторожные воины в шрамах, полученных в сражениях, а потому знаем цену словам. Никаких притворств, никаких утаиваний, никаких игр.

Машина Элли стоит за углом от дома Бет. Мы останавливаемся за ее машиной. Элли и Маура обнимаются. Они не видели друг друга пятнадцать лет, с тех пор как Элли после того вечера в лесу прятала у себя в спальне Мауру. Когда они отпускают друг друга, мы все идем к машине Элли. Она садится на водительское место, я рядом на пассажирское, Маура – сзади. Мы подъезжаем к закрытым воротам, блокирующим въезд.

Элли нажимает кнопку домофона. Никто не отвечает. Она нажимает еще раз.

Я вижу вдалеке белый дом. Он похож на все другие белые загородные дома, какие я видел, – потрясающий и ностальгический, сразу представляешь себе простую, счастливую жизнь под этой крышей. Я выхожу из машины, пытаюсь открыть ворота. Безуспешно.

Нет, я отсюда не уеду ни с чем. Я подхожу к ограде из штакетника, подтягиваюсь, спрыгиваю во двор. Даю знак Элли и Мауре оставаться на месте. До дома ярдов двести по открытой подъездной аллее.

Я подхожу ближе и вижу универсал «вольво» в гараже. Смотрю на номера – мичиганские. Бет живет в городе Энн-Арбор. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы сообразить, что это, вероятно, ее машина.

Я пока не нажимаю кнопку звонка. Если Бет внутри, она уже знает, что мы здесь. Я обхожу дом, заглядывая в окна. Начинаю с задних.

Заглянув в кухонное окно, я вижу Бет. Перед ней на столе почти пустая бутылка виски «Джемисон» и наполовину пустой стакан. На коленях у нее лежит ружье.

Я вижу, как она протягивает дрожащую руку, поднимает стакан. Изучаю ее движения. Они медленные и размеренные. Я уже сказал – бутылка почти пуста, а теперь и стакан почти пуст. Размышляю, как лучше провернуть все это, но опять: я не намерен долго возиться. Подхожу к задней двери, поднимаю ногу и бью чуть выше дверной ручки. Дерево двери подается, как хрупкая зубная щетка. Я не медлю. По инерции вмиг пролетаю несколько футов между дверью и кухонным столом.

Бет замешкалась. Она только начинает поднимать ружье, как я выхватываю его из ее рук, – это не труднее, чем отобрать конфетку у ребенка.

Она несколько мгновений смотрит на меня.

– Привет, Нап.

– Привет, Бет.