Уитни отвернулась и поспешила обратно к машине. Первым делом она порылась в бардачке, нашла коробок спичек и тряпку. Присев на край тротуара, который огибал парковку, чиркнула одной из спичек, наблюдая, как перед глазами пляшет пламя. Затем взяла в руки дневник.

Конечно, было любопытно, что же Милли о ней писала. И все же не чтение было главным. Какая сейчас разница, что там?

Да и Милли больше нет. Умерла. Похоронена.

Поднеся спичку к правому нижнему углу, Уитни смотрела, как пламя лижет обложку дневника и быстро переходит на страницы внутри. Когда пламя коснулось кончиков ее пальцев, Уитни бросила остатки дневника на бетонную плиту. Пока он превращался в пепел, она думала о словах Лорен.

Уитни считала, что поступила правильно, не прочитав дневник. Ей было бы неприятно узнать, что Милли дурно о ней отзывалась. Они были лучшими подругами. Любили друг друга. Уитни хотела помнить только хорошее.

Когда от дневника ничего не осталось, она села в машину и взяла телефон.

На экране загорелись уведомления.

Натали.

Дэн.

Мама.

МакЭвой.

Уитни сначала позвонила Натали.

– Уитни! Слава Богу! Я ужасно тревожилась! Куда ты пропала? – затараторила Натали в трубку.

– Извини. – Уитни было стыдно за то, что она заставила Натали волноваться. – Я просто… в общем, я нашла ее.

– Нашла?

– Да, ты оказалась права. – Уитни старалась говорить бодро, пытаясь пробудить в душе радость, которую она вроде бы должна испытывать. И все же ее не покидало ощущение, что она снова потеряла дочку. – Девчонка просто тянула время. Чтобы подольше побыть с подругой.

Сестрой.

На том конце линии тяжело вздохнули.

– Теперь посадишь ее под домашний арест до конца жизни, да?