Несокрушим вырулил со двора, выжал газ, и мы помчались по главной дороге, ведущей на юг, обратно в Самбалпур.
Сорок восемь
Сорок восемь
Небо из черного успело стать синим, а потом начало сереть, пока мы преодолевали пятьдесят миль до Самбалпура. В хорошую погоду и на хорошей машине путь занял бы два часа. В ливневую муссонную ночь на грузовике, который двигался со скоростью телеги, прошло больше четырех, прежде чем показались стены города.
Так что у меня была масса времени, чтобы рассказать Несокрушиму о своих догадках и опасениях.
– Я должен был сам обратить на это внимание, сэр, – сказал он, выслушав, и лицо его вновь обрело виноватое выражение.
– Чушь, – возразил я. – Я и сам догадался только после разговора с Портелли сегодня ночью.
– Все равно, – настаивал он, – я ведь индуист. Мне должно было прийти это в голову.
– Важно только одно: мы обязаны вернуться и предупредить Пунита, – отрезал я, но в это же время вкрадчивый голос в моей голове тихо возражал: «А Пуниту действительно угрожает опасность?»
Может, и нет. Может, я не прав. Господь свидетель, сколько уже раз я был не прав, расследуя это дело, но что-то подсказывало, что сейчас все иначе. Я отбросил лишние мысли, но не прежде, чем отметил острый укол чувства вины.
* * *
Несмотря на потоки дождя, улицы Самбалпура были забиты народом.
– Прямо во дворец, – распорядился я.
– Может, лучше к храму, сэр? – предложил Несокрушим. – Люди вышли сопровождать колесницу Божественного Джаганната на пути в храм. – Сержант нахмурился. – С самого начала это дело было неразрывно связано с Джаганнатом. Адира убили в двадцать седьмой день Ашада, начало праздника Джаганната. А теперь Пунит возглавляет процессию обратно в храм в последний день торжеств. Если с ним что-то должно случиться, оно случится там, на виду у толпы.
– Отличная мысль, сержант. Возможно, вы не такой уж плохой индуист.
* * *
Протискиваясь сквозь толчею, мы в конце концов добрались до моста через Маханади. На другом берегу, над тысячами почитателей божества, высилась