Протягиваю ей руку, держа в пальцах обручальное кольцо. Полиция вернула его мне на прошлой неделе — кольцо нашлось на полу машины Тайлера Прайса. Она ничего не говорит, просто протягивает руку, берет его, вертит в пальцах.

— Оно принадлежит вам, — говорю я. — Вашей семье.

Софи надевает его на средний палец, растопыривает перед собой ладони, радуясь тому, как кольцо смотрится на своем законном месте. Я заглядываю ей через плечо в коридор и вижу там столик, уставленный фотографиями в рамках, небрежно скинутые у подножия лестницы кроссовки, надетую на поручень бейсбольную кепку. Оторвав взгляд от внутренностей дома, окидываю глазами двор. Дом небольшой, но очень милый, вид у него несомненно обжитой: с ветки дерева свисают на двух веревках качели, к стенке гаража прислонена пара роликовых коньков. Потом изнутри доносится голос — мужской. Голос Патрика.

— Соф, кто там пришел?

— Я лучше пойду, — говорю я, разворачиваясь, поскольку чувствую, что подзадержалась. Будто я заглядываю в шкафчик в чужой ванной, пытаясь воссоздать по его содержимому целую жизнь. Пытаясь разглядеть последние двадцать лет, начиная с того момента, как Софи вышла за порог старенькой развалюхи и, не оборачиваясь, зашагала прочь. Ей, наверное, было нелегко — тринадцать лет, еще совсем ребенок… Она выходит от подруги, идет одна по темной улице. Сзади подкатывает машина с выключенными фарами. Патрик, ее брат, медленно увозит ее оттуда — один небольшой городок, другой, он высаживает ее на автобусной остановке. Сует в руки конверт с деньгами, которые копил именно на этот случай.

«Я найду тебя, — обещает он. — Как только окончу школу. Тогда и мне там будет нечего делать».

Его мать царапает грязными ногтями пергаментную кожу, водянистый взгляд не отрывается от меня. Съехал из дому в тот же день, как школу окончил, и с тех пор я о нем не слыхала.

Я думаю о том, как им жилось вдвоем. Патрик учится в университете, удаленно, через интернет. Софи зарабатывает деньги как только может — обслуживает столики в забегаловке, пакует покупки в супермаркете. Потом в один прекрасный день они смотрят друг на друга и понимают, что уже выросли. Годы остались позади, опасность миновала. Оба заслуживают того, чтобы жить собственной — настоящей — жизнью. И вот Патрик уезжает обратно в Батон-Руж, но всегда изыскивает возможность вернуться.

Я уже на ступеньках, когда Софи снова заговаривает — в ее речи я слышу голос брата, сильный, убедительный.