– Это она?

В кадре появились чьи-то руки и подняли стопку листов. Раздался знакомый противный голос, исполненный презрения:

– Ваше слово гроша ломаного не стоило. А я свое сдержу.

Руки положили листы на блестящий железный поднос.

– Умоляю, остановитесь, – пролепетал Холлкин в трубку.

Ответа не последовало, и он понял, что видеоролик был записан заранее. Все это уже случилось. Правая рука облила листы какой-то жидкостью. Спичка вспыхнула и упала на поднос. Яркое желтое пламя взметнулось и тут же поникло. Края листов, окруженных голубоватым свечением, начали загибаться. На этом ролик закончился.

Двое мужчин смотрели друг на друга, потеряв дар речи. Спустя полминуты Спаннер нашел в себе силы сказать:

– Прости, Доминик.

Холлкин не сразу пришел в себя:

– А? Нет, Т. М., ты не виноват. Ты помог мне всем, чем мог, решительно и щедро. Виноват я сам.

Словно из ниоткуда, возник бармен:

– Что вам угодно, джентльмены?

– Односолодовый виски, – сказал Спаннер.

Холлкин кивнул в знак согласия, что было адресовано скорее Спаннеру, чем бармену.

– У нас несколько сортов. Есть ли предпочтения? – спросил бармен.

Спаннер взглянул на полку с бутылками:

– Вон тот сгодится.

– «Лафройг»?

– Да. Дайте бутылку и два стакана.

Бармен налил им виски. Не прошло и минуты, как Спаннер налил себе и Холлкину по второму стакану. После этого они решили умерить пыл и потягивали напиток медленно, молча.