Вторая причина – неописуемое блаженство самих оккупантов. Немцам пришлись по вкусу знаменитые сыры, блюда в кафе и ресторанах, шлюхи, достопримечательности и все прочие достоинства прекрасной Франции. Но больше всего им нравилось, что Франция – это не Россия.

Для них каждый день пребывания в этой не-России был праздником. А дамоклов меч отправки на Восточный фронт побуждал к достижению новых высот сибаритства. Когда знаешь, что вскоре на тебя двинется по снежному полю армада Т-34 и придется в отчаянной спешке загонять 88-миллиметровые снаряды в казенник противотанковой пушки, к любому французскому удовольствию примешивается яд меланхолии, поскольку где-то там, в городе с непроизносимым названием, при температуре минус тридцать один, не будет ни веселых фонтанов, ни красивых женщин, ни даже приличных алкогольных напитков.

Поэтому представители германской власти во Франции, кроме разве что экстремистов из СС, не выказывали излишнего служебного рвения. Большинство же эсэсовцев развлекались в других странах, сотнями тысяч уничтожая крестьян, давая выход своей злобе, жестокости, мизантропии и чувству расового превосходства.

Так что Бэзил нисколько не опасался наткнуться на бдительного врага, когда шагал по центральным улочкам Брикебека, городка в сорока километрах к востоку от Шербура, в самой середке полуострова Котантен. Этому захолустью достались оккупанты не самого высокого пошиба, они слишком быстро привыкли к вялой гарнизонной жизни. Разомлевшие, как собаки на весеннем солнышке, немцы слонялись по городу, убивали время в кафе и зевали на малочисленных постах вокруг здания мэрии, где занимались своей рутиной французские бюрократы, – нипочем не скажешь, что ими теперь командует пришлая гражданская администрация. Вблизи города находился аэродром со стаей ночных истребителей Ме-110, которой было поручено не подпускать к военным объектам Южной Германии извилистые потоки ночных бомбардировщиков Королевских ВВС. Днем в небе кишели американские бомбардировщики, но двухмоторным «сто десятым» не хватало резвости для схваток с ними, эта работа доставалась самолетам побыстрее и летчикам помоложе. Пилоты Ме-110 не боялись выписывать виражи вокруг «ланкастеров», однако не рисковали приближаться на дистанцию кинжального огня. Куда сподручней рассеять по небу боекомплект авиапушек и возвратиться на аэродром, чтобы там, закусывая шнапс бретцелями, заявлять о фантастическом количестве сбитых, – чему, конечно же, никто не верил.

В общем, можно смело утверждать, что в тех краях царила атмосфера томной неги.