Я больше не могу на него смотреть. Диван развернут к окну. Газон спускается к бурному морю. Там Америка, скрытая за искривлением земной поверхности, и ничего больше. Там находится «отсюда».

Я часто сидела здесь на диване, когда она была жива, и планировала побег из этого местечка. Я уеду отсюда. На следующий день после шестнадцатилетия я умчалась с острова, как крыса с пожара. В Лондон, спать на полу, в кроватях, где мне не очень-то хочется быть, лишь бы уехать отсюда. Я бы продала за это душу. Но моя мама осталась.

Она приехала навестить меня в Лондоне, как только у меня появилось свое жилье: я снималась в мыльных операх и деньги лились рекой. Ничто не создает такого ощущения богатства, как бедность в прошлом. Тотти приезжала в Лондон «навестить». Всегда «навестить». Возвращение назад не обсуждалось. Она всегда собиралась вернуться назад, на остров, который ее ненавидел.

Я просила ее остаться со мной в Лондоне. Несколько раз. Рыдающая, пьяная, умоляющая. Она брала мою руку и говорила: «Я люблю тебя», и «Ты же знаешь, что я не могу», и «Тогда они победят». Наконец она сказала, что больше не приедет ко мне, если я попрошу еще раз. И надо бросить пить, Эльза. У тебя нет зависимости, но ты пьешь из неверных соображений. Пей для удовольствия, сказала она, и только для удовольствия. Никогда не пей для смелости. Именно этим я и занимаюсь. Отхлебываю мерзкую водку, будто это лекарство, стараясь проглотить ее, чтобы она попала внутрь, не обжигая горло. Сегодня мне нужна смелость.

Я смотрю на книгу на столе и возвращаюсь мыслями к выступлению в маленькой переполненной библиотеке. Откуда у них вообще взялся подиум, интересно мне теперь. Все прекрасно меня видели. Задним умом я понимаю, что это напоминало шоу уродов в шапито и мне выпало быть тем самым уродом, на которого все хотят поглядеть. Карен сделала вручение книги центром всего действа. Должно быть, она все знала, слушая, как я рассказываю о своей жалкой карьере, появлениях в реалити-шоу, неудачных комедийных сериалах. Должно быть, она все знала, когда зажала меня в углу в аптеке.

Я опускаю взгляд на книгу.

Я пьянею и пытаюсь найти другое объяснение: это традиция? Люди дарят другим последнюю книгу, которую они брали в их библиотеке? Нет.

Мне надо было спросить: кто-то предложил эту идею? Но я нутром чую, что ответ будет отрицательным. Никто этого не предлагал. Карен Литтл предложила подарить тебе эту книгу. Никто больше не мог знать, какую книгу ты брала последней из школьной библиотеки. Да и с какой стати? С какой, черт возьми, стати? Это что-то значит только для Карен и меня.