У нее серые глаза и светлые волосы, как у викингов. Она и похожа на викинга. Высокая, грудастая, с бедрами словно созданными для деторождения. Прочно стоит на земле и в то же время выглядит так, словно высится на носу корабля.

А я сутулюсь. Ноль в учебе. Чужачка с темными волосами. Мать переехала сюда, чтобы учительствовать, но оставила эту идею еще до моего рождения. После несчастного случая ей ясно дали понять, что она здесь не нужна. Даже дети объявили ей бойкот.

Карен на голову выше меня. Поэтому было непонятно, зачем ей точить на меня зуб. Я никогда не понимала, откуда в ней столько ненависти ко мне. Все ненавидели маму из-за несчастного случая, но Карен ненавидела меня. Это невзаимное чувство пугало.

Никто не любил ни маму, ни меня, но Карен доводила это до крайности. Иногда я замечала, что она смотрит на меня так, словно хочет ударить. Ничего подобного, надо подчеркнуть, она не делала. Но я часто замечала, как она пристально смотрит на меня на вечеринках, с другой стороны улицы, в классе. Я боялась ее. Думаю, дома ей приходилось непросто, и она решила обратить свой гнев на меня.

Теперь Карен работает библиотекарем в школьной библиотеке.

Я влетаю лицом в стекло.

Здесь нет никого, кому можно открыться. Моя. Мама. Умерла. Три слова. Я еще никому их не говорила. Если не произносить их, может, вселенная осознает свою ошибку. Все обойдется. В последний момент позвонит губернатор и не даст ей умереть от рака легких. Может быть, так и выйдет, если я не буду произносить это вслух.

А может, мне страшно, что я возьму и заплачу. Я буду плакать и плакать и, возможно, умру от этого.

Никто в школьной библиотеке еще не знает об этом. Узнают, как только выйдут. Здоровье мамы – главная новость здесь. Все в курсе, что она плоха и лежит в местной больнице с раком легких. С тех пор как я вернулась, несколько человек сказали мне, что она поправится: лечат теперь лучше, чем раньше. Мне рассказывают счастливые истории о людях, у которых был рак: как они поправились и теперь бегают марафоны, взбираются на горы, словно родились заново. Упоминание о раке заставляет вспомнить случаи со счастливым концом, как будто люди боятся сглаза, и нужно чем-то уравновесить печальный разговор. Я поняла, что этого не прекратить. Люди нуждаются в позитивных историях. Здесь готовы поверить в смерть моей матери не больше, чем в мою. Моя мать – неоконченная песня. Просто умереть от болезни – совершенно не в ее духе. Она в жизни не делала ничего по-простому.

Но они знают, что именно поэтому я вернулась на остров, в родной городок, и теперь стою на подиуме вместе с Карен Литтл и слушаю нескончаемые аплодисменты.