— Ну ладно. Крепче держите.

И они растянули меня, как будто я — мокрая простыня, которую им предстоит выкручивать. Мысли свои в тот момент не берусь описать. Я была уверена, что они меня разорвут — оторвут руки и ноги. Я закричала, меня ударили по лицу и стали дергать во все стороны, и я наконец замолкла. Тогда сестра Флю подошла к кровати и, подобрав юбку и раздвинув ноги, стала на коленях надо мной. Кровать заскрипела. Она, потирая руки, уставила в меня косящий глаз.

— А вот и я! — сказала, собираясь обрушиться на меня.

Но не обрушилась, хоть я заранее отвернула лицо и старалась не дышать.

Сестра Бекон ее остановила.

— Только не с размаху, — сказала она. — С размаху нечестно. Надо опускаться медленно — а то не годится.

И сестра Флю подалась назад, потом вперед и медленно опустилась, выпрямляя руки и ноги, пока наконец не улеглась на меня всем телом. Мне не хватало воздуха, хотелось вздохнуть. Думаю, если бы подо мной была не кровать, а твердый пол, она бы меня раздавила. Из глаз, из носа, изо рта у меня потекло.

— Пожалуйста! — взмолилась я.

— Она просит пощады! — сказала чернявая. — Пять очков сестре Флю!

Тогда они ослабили хватку. Сестра Флю чмокнула меня в щеку и поднялась, встала посреди комнаты, потрясая над головой руками, как боксер на ринге. Я со свистом втянула в себя воздух, закашлялась, брызгая слюной. Потом они меня снова растянули — настал черед сестры Спиллер. Это было хуже, чем с сестрой Флю — хотя та была тяжелей; когда она легла на меня, острые колени и локти больно впечатались в тело, на ней был жесткий корсет, его края пропилили меня как пилой. От ее волос, обильно смазанных маслом, несло кислятиной, она шумно дышала мне в ухо.

— Ну что, сучка, — сказала она мне, — давай запевай!

Но я не закричала: гордость не позволяла. Я, стиснув зубы, молчала, хотя она давила и так и сяк, и наконец остальные сестры закричали:

— Стыдно, стыдно! Ни одного очка сестре Спиллер!

Она в последний раз двинула меня острым коленом, выругалась и встала. Я оторвала голову от матраса. Из-за слез, лившихся потоком, я почти ничего не видела, но все же за кучкой сестер разглядела фигуры Бетти, мисс Уилсон и миссис Прайс: они лежали и притворялись, что спят, а сами подглядывали за нами и дрожали от страха. Боялись, что настанет их черед. Я их не виню. Я уронила голову на матрас и снова крепко сжала челюсти. Следующей шла сестра Бекон. Щеки ее все еще пылали, а раздутые кисти, по контрасту с белыми локтями, были такими ярко-красными, словно она надела перчатки.

Она нависла надо мной, как сестра Флю, и стала разминать пальцы.