Фудзимура усмехнулся, приходя в полный восторг.
— Итак, вы вот-вот поймаете убийцу, да? И какие у вас есть улики?
— При всем уважении, я смогу предать эту информацию гласности только после дисциплинарного слушания.
— Вы мне отказываете?
— Совершенно верно.
Усы Фудзимуры дрогнули, а его мелкая физиономия зарозовела.
— Ивата, единственная причина, по которой ваш перевод был одобрен, связана с тем, что после смерти инспектора Акаси нам не хватало людей. Вы — просто обезьяна в униформе, и больше никто. Я дам вам сорок восемь часов, только потому, что столько же времени мне потребуется на ваше полное отстранение от работы. Но знайте — вам не пережить дисциплинарного слушания. Оно поставит точку на вашей карьере в полиции. А как только вас вышвырнут, я буду с нетерпением ждать, когда против вас откроют дело, здесь или в Гонконге.
— И для этого вы меня вызывали?
— Я хотел сказать это вам лично. Как мужчина мужчине.
Ивата встал.
— Тогда вы зря потратили мое время.
Подойдя к двери, он обернулся на старого человека — высшую власть первого отдела. Фудзимура держал жизнь и смерть в своих старых, хрупких руках. Он мог щелкнуть пальцем, и весь Токио выстроился бы по струнке.
Но, с другой стороны, это был всего лишь старик, сидящий за столом. Ивата не мог подобрать нужных слов, чтобы назвать его как-то иначе.
Дверь закрылась, и главный суперинтендант Фудзимура остался один. Старик посмотрел на часы и вздрогнул:
— Пора!
* * *
Стоя под Радужным мостом, в слабом желтом свете доков Сибаура, Фудзимура уже в который раз обернулся. Он ждал довольно долго, на своем обычном месте — за складом, самом дальним от улицы. Уже наступила весна, но ночи пока оставались промозглыми. Старик всматривался в неугомонные черные воды залива, пока свирепый ветер не заставил его прослезиться.
Из полумрака между ржавыми портовыми контейнерами отделилась темная фигура. Фудзимура без труда узнал, кто это. Он старался не сжиматься, когда тот — почти вдвое выше — нависал над ним. На голове мужчины был черный капюшон, а лицо было закрыто маской. Его яркие глаза внимательно и неторопливо осмотрели доки, после чего он произнес: