— Это ты мне говоришь?!

Я слышу звук твоих шагов.

О, огни Йокогамы.

Ивата сплюнул кровь и вдруг осознал, что смеется. Акаси оскалился, потянулся вниз и выдернул нож из живота Иваты, который уже не испытывал боли — он не чувствовал вообще ничего. Только слышал звук вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Акаси поднес суперсовременный охотничий нож к лицу Иваты, с лезвия капала свежая кровь. Ивата ощутил вкус металла и соли на своих губах. Он знал, почему у крови такой вкус: медь, растворенная в ней, помогает лучше передавать нервные импульсы. И еще он знал, что для кремации его тела потребуется не более полутора часов.

Но он не чувствовал ровным счетом ничего.

Никогда не бойся медведя!

Акаси поднес нож к щеке Иваты.

— Ты смеешься?!

Ивата заговорил с огромным усилием:

— Ты просто безумец. — Его голос совсем ослаб. — Вот и все.

От гнева лицо Акаси исказилось.

— Как же ты ничтожен, инспектор. Ты смешишь землю — своими суждениями о том, как должен быть устроен мир, как надо наказывать сильных и защищать слабых.

Акаси начал исступленно жестикулировать, не выпуская из рук окровавленный нож.

— Ты недостойный! Ты покушаешься на то, чего не понимаешь. Этому миру суждено пребывать во тьме, пока мы не накормим Создателя. А ты готов отвергнуть Его во имя тех, кто ему неважен?

— Это люди, Акаси. Люди!