— Но речь сейчас не о душах, — напомнила миссис Брэдли, — а о клецках. В своих дневниках пастор Вудфорд подробно описывает множество блюд, приготовление некоторых из них наверняка доставит Анри удовольствие. К примеру: «Первое блюдо — отварная и обжаренная камбала, пара отварных цыплят и язык, бобы с беконом, тушеная говядина и недорогая часть оленьей ноги. Второе блюдо — пара жареных уток с зеленым горошком, жареный молодой заяц, макароны, пирожки, бланманже, пирог с красной смородиной…» Что вы на это скажете?

— Скажу, что для такой еды нужен слоновий желудок, — фыркнула Селестина. Закончив раскладывать вещи, она поспешила сообщить супругу, чтобы подавал ужин немедленно, так как мадам настолько измучилась от недоедания, что теперь только о кушаньях и говорит.

На следующий день миссис Брэдли отправилась в Аддерсдейл на машине. Он находился в стороне от шоссе Саутгемптон-Крайстчерч и представлял собой крошечную деревушку, но больница на развилке дорог обслуживала еще с десяток населенных пунктов.

Больница разместилась в доме ранней георгианской постройки, сохранившем первозданный вид, если не считать отсутствия внутренних стен там, где из двух комнат сделали одну палату.

Миссис Брэдли предъявила свою рабочую визитку, и поприветствовать ее вышла старшая сестра.

— Добрый день, сестра, — отрывисто поздоровалась миссис Брэдли. — Я, как обычно, работаю вместе с Министерством внутренних дел над одним расследованием, и у меня есть причины полагать, что вы можете мне помочь.

— Слушаю вас, доктор.

— Вы не могли бы сообщить мне, кто служил здесь десять или одиннадцать лет назад?

— Я сама. Здесь я работаю уже почти двадцать лет.

— На такую удачу я даже не надеялась. Вы помните пострадавшего в аварии? С шоком и, видимо, с ушибами и ссадинами? Это был семилетний мальчик по имени Фрэнсис Кокс. Его родителей, которые вскоре умерли, доставили в больницу Котмена и Коула близ Лимингтона.

— Я прекрасно помню его, доктор. Да, если в моей работе и случались горестные истории, то это одна из них. Бедный малыш! Такой прелестный мальчик! Знаете, он ведь оглох и онемел. Я часто думала про него и гадала, как он там. И даже просила его деда известить нас, когда он его увозил, но так и не получила никаких известий.

— У нас есть основания полагать, что он полностью оправился от потрясения, — осторожно ответила миссис Брэдли, — а меня интересуют подробности его медицинской истории.

(Какое отношение они имеют к Министерству внутренних дел, она могла бы объяснить с трудом, если бы понадобилось, но, к счастью, старшая сестра, ослепленная одним-двумя наиболее внушительными из званий на визитке миссис Брэдли, даже не подумала расспрашивать ее.)