— Какой парень из бара?

— Который к тебе подошел, с которым ты… выпивала.

— Я в тот вечер ни с кем не выпивала.

Уилл успокоился, положив голову Фрэнси на грудь, а она боролась с желанием уйти. Она не понимала, зачем Уинни врет.

— А куда же ты ушла из-за стола?

Уинни не смотрела Фрэнси в глаза и, казалось, не слышала вопроса. Она пошла на кухню и принесла бутылку вина и два пластиковых стаканчика. Разлила вино и протянула Фрэнси стакан. Фрэнси приняла его, но не сдвинулась с места. Она вспомнила, как на последней встрече «Майских матерей» в парке Уинни, зарывшись лицом в волосы Мидаса, отмахнулась от стакана, который протягивала Нэлл: «Нет, спасибо. Мне от вина иногда нехорошо».

— Я пошла в парк, — сказала Уинни.

— В парк? А зачем?

— К маме, — стакан задрожал у нее в руке.

— К твоей маме? Но ведь она умерла, Уинни.

Уинни бросила взгляд на Фрэнси:

— Спасибо, Фрэнси, я в курсе. — Она отпила глоток вина. — Мы с отцом привезли с загородного участка кизиловое дерево и однажды ночью посадили его в парке, на мамином любимом месте. Рядом с большим сквером. Это мое секретное место, там я всегда чувствую себя рядом с ней. Туда я и пошла.

— А зачем?

— Я по ней скучаю.

Уинни открыла дверь и вышла на широкую террасу. Фрэнси пошла за ней. Тяжелый воздух вокруг них пронзил громкий детский смех, раздающийся из песочницы во дворе детского сада через несколько домов от дома Уинни. Вдоль дорожки стояли кадки с засохшей зеленью.

— Это не особенно хорошее алиби.

— Алиби? Ты про что? — спросила Фрэнси

— Про то, что я была в парке. Меня никто не видел. Я знаю, о чем все говорят, я знаю, где… — она сделала большой глоток вина. — Я бы никогда не причинила вреда своему ребенку.

Фрэнси вспомнила о стакане с вином в своей руке и отхлебнула, постаравшись проглотить вино, несмотря на ком в горле.

— Я думала, что ничего не может быть хуже, чем смерть моей мамы. Я ошибалась, — Фрэнси потянулась к плечу Уинни, но та отстранилась. — Я устала от вопросов. Я не могу мыслить последовательно. Время идет кругами.