— Скажу честно, я совсем не хотела, чтобы Уинни попала в тюрьму. Бедняжка и так столько всего пережила. Я пыталась свалить вину на других. Знаете, сколько раз я звонила в полицию и подкидывала подозреваемых? Белый мужчина на скамейке. Сексуальный маньяк, который живет неподалеку. Альма. Бедненькая. Ведь ее-то скоро депортируют.

Я ставлю чайник на плиту и слышу за спиной какое-то движение. Нэлл двигает коробки, Фрэнси возится с замком. Я не успеваю понять, что происходит, как вдруг Дэниел, навалившись на дверь, проникает в квартиру.

— Дэниел! Мне так и показалось, что кто-то стучал. Ты опоздал.

— Я тебе писал, — говорит он Фрэнси. — Я видел, что она пришла. Я пытался попасть в дом, но… — он видит на полу Колетт и замолкает. Его лицо бледнеет.

— Дэниел, — тихо говорит Фрэнси. — Мидас у нее.

Он смотрит на меня со странным выражением лица. Подходит ближе и внезапно кажется очень большим. Я чувствую, как меняется освещение: в комнате становится серо, словно солнце исчезает за тучами. Ноги слабеют, я опираюсь на стойку, придерживая головку Джошуа. В последний раз так нехорошо мне было во время первого триместра беременности.

— Ты украла Мидаса? — говорит Дэниел.

— Его зовут Джошуа.

— Джошуа?

— Дэниел, будь добр, отойди от меня. Пойди, присядь. Там есть фасоль.

Фрэнси стоит за ним:

— Скарлет, мы хотим тебе помочь. Ты устала. Тебе никто не помогает с ребенком.

— Да, устала. Это непросто.

— Понимаю, — Фрэнси положила руку на спину Джошуа. — Это очень, очень непросто.

Я смотрю на Дэниела, и, несмотря на его жесткий взгляд, ощущаю сочувствие:

— А уж тебе-то, как непросто. Ты же мужчина, — я выдавливаю из себя смешок. — С одной стороны, богатый белый парень с хорошим образованием. Как нам сложно, ой-ой-ой. Но серьезно, одному сидеть дома с ребенком наверняка тяжело.

— Отдай ребенка, — говорит Дэниел и хватает меня за руку.

Кожа у него гладкая, а пальцы сильные, я так себе и представляла его руки на женском теле.

— Нет, не отдам, у тебя свой есть.