Неотложка остановилась: приехали. Дверцы распахнулись, и мать с младенцем окружил персонал больницы. Оказывается, санитар успел предупредить врачей по рации, так что Селену без промедления покатили в здание.

Нина бросилась за ними, но вдруг услышала свое имя. К ней стремительно шла старший агент Вонг.

— Старший специальный агент Бакстон мне все рассказал, — начала она. — Я заскочила за вами по пути к месту происшествия. Можете дать показания в машине.

— Но моя сестра… — Нина умолкла. Вонг уже доложили о результатах генетической экспертизы?

— Когда проведаете кузину, разумеется, — Вонг улыбнулась. Похоже, об этом Бакстон тоже успел сообщить. — Значит, у вас в семье пополнение?

«У вас в семье…» Удивительная мысль!

— Да, девочка. — Геррера застыла, вспомнив просьбу Селены. — Надо позвонить ее мужу и матери!

— Уже позвонили. У агента Уэйда есть их номера, родные уже едут.

В приемном покое Нину и Вонг встретили двое санитаров.

— Их сейчас осматривают врачи, — сказал тот, который принял ребенка. — Придется подождать, пока разрешат посещение.

— С ними все хорошо? — спросила Нина.

Водитель неотложки кивнул.

— И мать, и дочь здоровы. — Он показал на коллегу. — А у нас будет наклейка.

Геррера переводила взгляд с одного на другого, пока водитель не объяснил:

— Когда ребенок рождается по дороге, мы наклеиваем на машину аиста. У вашего в клюве будет розовый сверток.

— Хорошая традиция, — Нина улыбнулась.

Вонг отвлекла ее от разговора с медиками:

— Увы, нам некогда ждать часов посещения. Извините, агент Геррера, но долг зовет.

«Долг прежде всего» — этим кредо Нина руководствовалась всю карьеру. Личной жизнью она похвастаться не могла и все время уделяла работе. Что ж, такова участь служителей закона, Нина с ней смирилась. И все же зов долга никогда еще не причинял ей такой боли. Никогда еще так не разрывалось сердце. С другой стороны, раньше у нее и не было семьи…

Радость от чудесного открытия быстро испарилась. Возможно, профессиональные обязанности лишили Нину всякого шанса на общение с родными. Когда они спрашивали ее о расследовании, она поставила на первое место долг и утаила свою связь с делом. А ведь могла ответить на вопросы, которые мучили близких! Но правила оказались важнее, и она скрыла от семьи истину.