Набрав полную грудь воздуха, Петра медленно выдохнула, после чего вышла в гостиную и вернулась из нее с ноутбуком Серра, который поставила на кровать. Она составила список доступных файлов, но не заметила существенной разницы. Серра не хранил на ноутбуке практически никаких данных.

Пришлось снова вернуться к делу.

– Не хочешь сказать мне, что такое FAT/три?

Молчание.

– Сдается мне, ты хранишь данные где-то еще. Например, на диске. Или же отправляешь на другой, защищенный компьютер… Впрочем, нет. Телефонные линии ненадежны. Думаю, ты скорее предпочел бы диск или архиватор… Где же мне его найти? Может, в твоих вещах?

Петра перетряхнула все тряпки, которые Серра захватил с собой. Обшарила все карманы, распорола все подкладки, но ничего не нашла. Затем проверила каждую его личную вещь и, наконец, тщательно обыскала спальню, ванную и гостиную.

Так ничего и не обнаружив, она вернулась к Серра.

– Повторяю: где ты хранишь данные?

Серра покачал головой.

Пока что ей удавалось сдерживать гнев, что стоило немалых усилий. Внутри ее все кипело. Она провела кончиком лезвия по правой ноге Серра – от паха до колена.

– В следующий раз я спрошу об этом менее вежливо.

Его лицо сделалось мертвенно-бледным, однако он вновь покачал головой.

Бойд как-то раз сказал ей, что самый главный элемент физического террора – не сам акт причинения боли, а умение убедить жертву, что вам хватит воли выполнить угрозу.

Склонившись над Серра, Петра прошептала ему в ухо:

– Если закричишь, убью.

Проткнув острием кожу и мягкие ткани, она надавила на лезвие, пока его кончик не уперся в коленную кость. Серра взвыл, но поспешил прикусить язык. Тело дернулось, как от удара током. От боли глаза его вылезли из орбит, голова моталась из стороны в сторону, жилы на шее вздулись. Крупные капли пота на лбу постепенно начали стекать вниз. Петра нарочито медленно вытащила нож. Пусть помучается. Хотя еще минуту назад Серра был бледен, как мел, от усилий сдержать крик, теперь лицо его стало багровым; глаза застилали слезы.

Петра же ничего не почувствовала. Ни удовольствия, ни омерзения, лишь привычное отупение. Медленно-медленно, недрогнувшей рукой она поднесла кончик ножа к правому глазу Серра. Стальное острие замерло всего в дюйме от зрачка. Когда Петра заговорила, голос ее звучал нежно и вкрадчиво, словно любовный шепот:

– Так на чем же хранится информация?

Сопротивление Серра было сломлено.