Томпсон нервно затянулся сигаретой.

«…Бульденеж допустил ошибку, не сказав ничего сразу, а побежав на улицу. Перед этим мы с ним говорили об эскизах к нарциссам. Вне всяких сомнений, он вдруг вспомнил об эскизе Россетти к его картине с ивой. Ольга всегда советовалась с ним по поводу того, кому она подарит очередную работу. В случае с ивой она, скорее всего, намекала Бульденежу о некой тайной любви Патрика. Он, вспомнив об этом, побежал в сарай, чтобы проверить, не ошибся ли он, эта ли картина была подарена Патрику. И он, к несчастью, не ошибся…»

Ясно-понятно.

«…Барбара поняла, что нужно действовать. Ей на глаза попался вентилятор рядом с ванной. Она включила его, набрала воды с кровью в ладони и плеснула на шнур. Электричество выбило. Далее – сплошная игра. Крик, который она сама придавила своей ладонью, крушение мебели, она даже умудрилась разбить чем-то люстру. Когда доктор нащупал её в темноте, она стала отбиваться, чтобы создать иллюзию драки с кем-то. Даже выбила окно. Всё это она делала лишь для того, чтобы Патрик, стянув с меня очки, вытащил револьвер из кармана доктора и не дал Бульденежу высказать его обвинение…»

В голове всплыла та сцена. Томпсон всё слышал и кое-что мог видеть. Если бы не его идиотское положение пациента в отключке…

«…Бульденеж всё же успел произнести слово перед смертью. Кстати, вы не задумывались, почему он использовал последние силы, чтобы сказать нам про эскиз, вместо того чтобы просто назвать убийцу?..»

Прикинув пару вариантов, Томпсон от них отмахнулся.

Зачем сейчас-то ломать голову?

«…Потому что мы бы не поверили. Вернее, не поняли бы. Потому он велел искать то, что указало бы на личность убийцы…»

– Дилан! Возьми у папы корзинку! Она в багажнике! Скажи, что мы у камней!

«…Похоже, тогда Барбара что-то переосмыслила. Были ли у неё чувства к доктору, или же у неё были чувства к его деньгам – мы не узнаем теперь. Но она ясно поняла, что следующей жертвой могла стать она. Узнай Патрик о её намерениях, он бы прикончил её при первом же случае. И она решила действовать первой. Она думала убивать ножом, но затем в процессе, видимо, решила, что кухонный нож вызовет к ней подозрения. Тогда она вспомнила о топоре. Она и тут схитрила – ступала чётко по следам Бульденежа, чтобы следы к сараю мне показались свежими. Она всё ещё защищала Патрика. Для чего – объясню чуть ниже.

Перед этим она взяла из комнаты Ольги эскиз с нарциссом. Вооружившись, она выманила доктора из гаража, поскрипывая снегом, а затем, оставшись с Патриком наедине (он не мог не открыть собственной матери), воткнула топор в его череп. Потом оторвала кусочек бумаги и зажала между пальцами сына. Так она подбросила новый ложный ключ к разгадке…»