Эрин, глубоко вздохнув, казалось, погрузилась в еще более глубокий сон.

Для тревожного сна у нее было много причин: стригои, мыши и…

С криком Эрин стремительно села на кровати.

– Я здесь, – успокоил ее Джордан, садясь рядом с ней. – Мы в безопасности.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Да я же Джордан, припоминаешь? – спросил он.

Эрин судорожно вдохнула и, отпрянув назад, прислонила голову к спинке кровати.

– Да, я помню.

Она внимательно посмотрела на границу вдоль кровати, сооруженную Джорданом из одежды, – сам он только что сделал то же самое.

– Дурной сон?

– Дурная действительность.

– Я сделал что-то не так? – спросил Стоун, надеясь хоть как-то рассеять ее мрачное настроение.

– Ты здесь ни при чем. Да нет, ты… ну в общем… нормальный. Но вот ситуация в целом…

Джордан почувствовал себя уязвленным: его перевели в низший разряд, посчитав в общем-то нормальным, но он решил, что сейчас не время цепляться к ее оценкам и заводить пустопорожний спор по этому поводу.

– По крайней мере, нам удалось немного поспать и поесть. После Масады мне нигде не было так хорошо.

Он внезапно замолчал. Масада. Там погибла его команда. Все, кто был с ним. Их имена постоянно стучали у него в голове, видимо для того, чтобы он никогда не забыл их: Сэндерсон, Маккей, Купер, Тисон. Все они, кроме Маккея, были младше его. У Тисон была двухгодовалая дочь, которая никогда больше не увидит свою мать. У Маккея осталось трое детей, бывшая жена и собака по кличке Чиппер. Купер на свое армейское жалованье поддерживал свою больную мать да еще и целую кучу подружек. Сэндерсон еще не успел найти девушку. Он был почти ребенком. Джордан оперся головой о спинку кровати.

– Эти двадцать четыре часа были бесконечно долгими.

– Я все время думаю о том, что будет дальше, – со вздохом сказала Эрин.

– Еще одна научная командировка с нашими веселыми сопровождающими. Руном и Надией.