Но Христос ниспослал сюда это знание для него.

— Я должна исполнить завет Евы, — пробормотала она холодными пересохшими губами.

Сквозь границу сферы на нее смотрел львенок. Словно услышав женщину, он пошевелился и тихо мяукнул. Юный зверь напомнил Эрин о ее первом коте, огромном звере по имени Навуходоносор. Тот тоже был белоснежной масти...

—  Привет, Нави, — прошептала она, на миг провалившись в прошлое.

Рун наклонился ближе, пытаясь привести ее в себя. В его глазах читалась такая скорбь, что Эрин захотелось протянуть руку и коснуться его щеки в знак утешения.

— О каком завете ты говоришь? — спросил сангвинист.

Грейнджер заставила свой взгляд сфокусироваться на его лице.

— Книга... Евангелие... нужно отдать Люциферу.

Глаза Руна широко раскрылись от неверия и гнева.

— Как можно отдать Евангелие Христа ангелу, изгнанному с небес самим Богом?

У Эрин не было сил спорить, но с каждым слабеющим вздохом она выталкивала из себя тихие слова, зная, что острый слух сангвиниста уловит их:

— Христос написал... чтобы даровать спасение Люциферу. Если бы Ева дала ему плод познания добра и зла... он ведал бы добро. Он мог бы выбрать добро. Завет Евы должно исполнить. Рун, ты должен отдать ему это знание.

Корца взглянул на почерневшее небо.

— Я не могу оставить тебя умирать одну.

— Ты должен... для этого мы и были избраны.

Рун забрал у нее Евангелие, и Эрин выпустила книгу из рук, радуясь тому, что теперь свободна от этой тяжести. Ее пальцы вновь прижали рану на горле, как ни бесполезен теперь был этот жест. Женщина заставила себя внимательно смотреть на Корцу. По лицу его она прочла, насколько сильно сангвинист хотел бы сейчас остаться с нею и чего ему стоило покинуть ее. Его взгляд упал на все еще раскрытую книгу, которую он держал в своей единственной руке, и на лице его отразился страх.

«Что случилось?»

Рун ответил на ее безмолвный вопрос:

— Письмена исчезли.