Дрогнул, колыхнувшись, и строй матросов, но, повинуясь жесту араба, остался на месте.

Каменцев потерянно всмотрелся в лица стоявших на юте людей. Пустые мрачные глаза были везде.

— Так вот я хочу разъяснить вам вашу ошибочку, господин хороший, — не принимая во внимание настырные тычки автоматного дула, обратился Сенчук к арабу. — Она состоит в том…

— Назад, мразь! — уже в голос заорал второй помощник, а жирная ручища хозяина яхты упреждающе легла на плечо старпома.

— Она состоит в том, что вы не подумали о контрразведывательном обеспечении своей дури, — спокойно продолжил Сенчук. — А ты чего с ружьем, друг? — обратился он ко второму помощнику. — Здесь, между прочим, лето, а летом охотиться нельзя!

Терпение второго помощника иссякло, и он нажал на спуск.

Раздался тихий сухой щелчок.

Помощник, растерянно уставившись на автомат, вновь передернул затвор, снова дернул крючок, и в этот момент пудовый башмак старпома, как чугунное ядро, погрузился в его промежность.

У помощника закатились под лоб глаза.

В следующее мгновение, не сопроводив ни малейшим вниманием падение извивающегося от боли тела у его ног, Сенчук отпихнул стоящего за его спиной толстяка и коротко въехал мечом плотно сложенных пальцев в солнечное сплетение охнувшего араба. После — круто развернулся к толпе двинувшихся на него матросов, в чьем арьергарде шли, наставив на него стволы, охранники Филиппова, спешившие на помощь боссу и оставившие без присмотра своего, впрочем, беспомощного пленника.

Охранники столь же растерянно и глупо, как выведенный из строя помощник капитана, без толку щелкали спусковыми крючками.

Из-под просторной робы старпома, в свою очередь, внезапно вынырнул «Калашников» со складным прикладом. Щелк! — примкнулись к оружию сдвоенные лентой рожки и лязгнул затвор.

Раздался выстрел, подобный удару хлыстом. Передние ряды атакующих отпрянули и замерли, подобравшись, оставив на рубеже несостоявшейся рукопашной атаки убитого наповал боцмана.

— Хорошая штука «Калашников», да? — спросил Сенчук Крохина, многозначительно указывая ему в сторону Каменцева и связанных офицеров. Верная, как супруга арабского шейха! Жми на спуск и радуйся жизни! — Он выдержал паузу, а затем, угрожающе тряхнув стволом в сторону матросов и побросавших бесполезное оружие охранников, взревел: — Всем лечь! — И — для пущей убедительности, вероятно, — бестрепетно прошелся длинной очередью по скоплению белых роб, тут же окрасившихся кровью.

Вой ужаса и боли повис над ютом. Палубу устлали тела — живых и покойников.

Рывком приподняв согбенное тело задыхающегося араба, Сенчук поставил его на колени, достал неуловимым движением из-под полы широкий кинжал, косо вдавив лезвие в шею противника. Сокрушенно поделился как бы с самим собой: