— И вы еще рассуждаете о боге?! — сжимая кулаки, воскликнул Забелин.
— Да, — кивнул Сенчук. — Эта гипотеза, от которой я, вероятно, в дальнейшем серьезно пострадаю, представляется мне, несмотря ни на что, наиболее перспективной.
— По-моему, я понимаю, откуда взялся этот чемодан, — напряженным голосом произнес Прозоров.
— О, если бы кто знал его доподлинную историю! — с чувством произнес Сенчук. — Но похоже, она прояснится в подробностях только на Страшном суде. Озабоченно надув щеки, он посмотрел на часы. — Итак, настала пора прощальных рукопожатий. Вновь огорчен: их придется избежать. А то вдруг кому-то взбредет вывернуть кисть старому доброму простофиле… К сожалению, люди, как убеждаюсь, куда опаснее любых ядерных материалов. Да, советую поторопиться… — Он с силой пнул Ассафара башмаком под дых, наступил на обмякшее тело, а затем пальцем поманил к себе Каменцева. Прошептал ему на ухо: — Напоследок, как человек благодарный и не любящий оставаться в долгу, я устроил ответный сюрприз нашему другу арабу… Сюрприз приводится в действие обычным кипятильником, и когда вода превратится в пар…
— Как?.. — Тот оторопело взглянул на содрогавшуюся от яростного напора дверь.
— Ты хочешь отпустить на волю этих придурков? — устало покачал головой Сенчук. — Что же… Иди открывай запор, они тебя вмиг вздернут под ребро на гаке! Или насадят задницей на гюйсшток, как свадебную куклу на капот! Впрочем, хватит вести беседы. Вова! — Требовательно зыркнул на Крохина. — Самая пора отдать швартовы! Бери чемодан — и меняй борт!
Крохин, несмотря на тяжесть груза, буквально растворился в пространстве вместе с командой, которую отдал ему новый начальник.
— Моя песенка спета. Извольте выплатить гонорар! — Сенчук в прощальном полупоклоне приподнял над головой фуражку. — Гонорар будет скромен: от вас требуется всего лишь молчание, господа! Молчание о персоне, сохранившей то, что от вас осталось. — И, двигаясь боком вдоль лееров, с нацеленным на Прозорова пистолетом, добавил: — Советую вам в различных инстанциях рассказать легенду о страстном поцелуе борта с заплутавшим айсбергом. Или что-нибудь в этом роде. Поскольку в любой правде мало кто заинтересован. А у араба, подозреваю, есть много дурных приятелей… Не удивлюсь в этой связи, если вскоре заполыхают министерско-морфлотовские архивы. О, а вот и ваша лодчонка спущена… И если, донеслось уже из-за планширя, — в ближайшие полчаса вы не преодолеете тройку-четверку кабельтовых, я не смогу поручиться за встречу вами счастливого Нового года!