Открылась дверь, и надзиратель ввел в помещение поверженного Мейсона Кросса. Его руки были скованы наручниками у талии. Длинный кусок цепи соединял наручники с кандалами на лодыжках. Из-за них ему приходилось волочить ноги, делая маленькие шашки вместо своего обычного уверенного шага.

Надзиратель отодвинул стул напротив Сэди. Отец рухнул на него. После этого надзиратель ушел и закрыл за собой дверь.

— Спасибо, что пришла.

Сэди едва держала себя в руках после разговора с Наоми, хотя эмоции рвались наружу. Она не хотела сорваться сейчас. До тех пор, пока не получит то, за чем пришла.

— О чем ты хочешь поговорить? — спросила она. — Уже заключил большую сделку, чтобы выйти на свободу? Я уверена, что ты знаешь массу всякого дерьма, которое можно использовать во время торга.

— Нет. Я не собираюсь заключать никаких сделок, хотя мне уже несколько раз это предлагали. Я рассказываю все, что знаю, и не ставлю никаких условий.

Его заявление удивило ее, но она отказалась отдавать ему должное за то, что поступил правильно. Насколько ей было известно, он вполне мог врать. Он много раз делал это в прошлом.

— Я должен рассказать тебе несколько вещей до того, как ты услышишь о них от кого-то другого, — сказал он.

— У меня к тебе два вопроса, — произнесла Сэди ничего не выражающим голосом. — Я хочу услышать только ответы на эти вопросы.

— Позволь мне сказать то, что я собирался, а после этого я отвечу на любые твои вопросы.

Если нужно поиграть в предложенную им игру для того, чтобы эта встреча побыстрее закончилась, и она смогла убраться из этой комнаты, то почему бы и нет?

— Я был хорошим человеком. Хорошим агентом. Может, приличным отцом и мужем.

«Без комментариев».

— После смерти твоей матери я чувствовал себя одиноким. Через некоторое время я познакомился с одной женщиной. Она была адвокатам одного из моих информаторов. Она заставляла меня улыбаться, когда у меня не было поводов для улыбок — у меня жена умерла. Я все время работал. У меня не было времени на единственного ребенка. В конце концов мы с Эммой стали любовниками.

Сэди сухо усмехнулась.

— У тебя была любовная связь с дочерью Карлоса Осорио. Вау! Наверное, я унаследовала у тебя способность связываться не с теми людьми. Похоже, нас обоих поимел картель.

Он кивнул.

«Боже праведный». Наоми была права. Уоррен — дочь старикана.

— Со временем мы с Эммой стали очень близки, и я начал делиться с ней разными вещами, — продолжал Мейсон, потом пожал плечами. — Разговоры на подушке. Я понятия не имел, что она меня использует, чтобы установить «жучков» у меня в кабинете. Я узнал об этом значительно позднее. Я все время считал ее полным драйва, бескорыстным адвокатом, а она только зарабатывала очки. Создавала себе репутацию, усиливала свою власть, а я ей помогал. В конце концов я узнал правду, и мы разорвали отношения. Вред уже был нанесен. Она поймала меня на крючок. Я смотрел программы новостей, читал о ней в газетах — о том, как росли ее власть и влияние. Я столько раз хотел вывести ее на чистую воду, но не мог. Не мог, не разрушив все. Мою карьеру — все эти годы тяжелой работы. Я не мог сесть в тюрьму и оставить тебя. Твоя мать умерла. У тебя больше никого не было. — Он издал звук, похожий на сухой смешок. — Видишь, как оно все начинается. Совершаешь ошибку, просто немного оступаешься. Следующий шаг сделать проще. Начинаешь понимать, как сильно можешь выиграть в профессиональном и личном плане, если еще раз преступишь черту. А потом погружаешься слишком глубоко. Заходишь слишком далеко.