Выйдя из деревни, я направился в ланды, и величественный вид заходящего солнца в алых и пурпурных тонах увеличил мою любовь. Заливаясь горькими слезами, я шел наугад, шепотом призывая в помощь Небо, и чувствовал себя более одиноким, чем самая страждущая душа на свете. Вскоре сумерки набросили темную вуаль на кусты цветущего дрока. Я все еще не принял никакого решения. Временами сама мысль о женитьбе казалась мне чудовищной, ведь я слишком хорошо знал, что люди из деревни будут указывать на меня пальцами. И наоборот, временами я так страстно стремился к этому союзу, что сердце мое замирало, и я шатался, словно дуб под топорами дровосеков. За деревьями поднялась ночная звезда, огромная и красная, как луна, которая в былые времена вела друидов[18] к местам жертвоприношений. Я же, словно неприкаянная тень, помимо собственной воли, брел к воротам замка…

Когда под ногами моими заскрипели камешки, я узнал дорогу. Я вернулся к месту нашей первой встречи. Итак, я поджидал возлюбленную в тот момент, когда она садилась в карету, готовясь навсегда покинуть эти места! Невольно я поддался отчаянию и, почти раздавленный болью, побрел к воротам замка. Ухватившись за решетку, как узник, в последний раз созерцающий свет дня, я бросил взгляд на высокие стены, за которыми она давно любила меня, не зная даже моего имени. А теперь… Боже, почему ты так жесток! Едва наши руки сомкнулись, как мы уже должны расстаться. Я воздел глаза к небу, невольно смешивая в своем призыве к Небесам и мольбу и сарказм.

Луна бросала серебристые отблески на покатые крыши и постепенно залила светом пустынный двор. Наконец я услышал, как едет карета. Она огибала замок с севера, и вскоре я должен был увидеть ее. Стук копыт отчетливо отдавался на каменистой дороге. Охваченный суеверным ужасом, я укрылся в тень. Вскоре колеса кареты заскрипели во дворе, и она показалась в слабо освещенном громадном пространстве столь же фантастической, как и вчера, в глубине парка.

Лошадь хрипела, слабое ржание вырывалось из ее глотки. Упряжь скрипела. Цилиндр кучера сверкал, словно воинский шлем. Карета с задернутыми занавесками надвигалась с холодной величавостью и смутной угрозой, отбрасывая перед собой неясную тень, которая, как сатанинским знаменем, заканчивалась неимоверно вытянутыми отображениями лошадиных ушей. Карета выехала из замка, и Антуан — я сразу же узнал его тощую фигуру — соскочил с козел и бросился назад, чтобы закрыть огромные кованые ворота. Я хорошо видел окна кареты, отражавшие кусочек неба, усеянного звездами. Что делали Эрбо за этими стеклами? Курил ли барон сигару? Смотрела ли баронесса в последний раз на утраченное владение? А Клер? Думала ли она в этот миг обо мне?