— Я люблю детективы, — объясняет Одетта, а карандаши бегают по бумаге. — Я подумала, что было бы интересно объединить несколько номеров сюжетом, показать эдакий спектакль-загадку…

Речь, скорее всего, составлена заранее, но говорит она здорово, запинаясь в нужных местах, как бы импровизируя.

— Ошибка большинства фокусников в том, — развивает она мысль, — что они просто демонстрируют свои трюки один за другим, разбивая действие на части… Вы понимаете, что я хочу сказать? А чтобы все эти разрозненные части соединить… они много говорят. Слишком много. Я ликвидировала треп. У нас только мимика.

— Вы написали пьесу для фокусника! — догадывается журналист из «Суар».

— Если хотите, да. Что-то в этом роде.

Она расчесывает свои короткие волосы, надевает черный жакет. Яркая вспышка заставляет ее сморщиться. Она надевает тяжелые очки в черепаховой оправе, придающие ей вид бизнесмена.

— Кто эта девушка, которая работает с вами? Аннегрет, кажется?.. — спрашивает корреспондент «Телеграф».

— Аннегрет — сирота. Я подобрала ее в Германии.

— Она здорово смотрится! — кричит кто-то. — А парень?

— Это мой сын, — отвечает Одетта, улыбаясь. — Он ужасно робкий, только вы об этом не пишите, хорошо? Он начал работать совсем недавно.

Раздается звонок, возвещающий конец антракта.

— Я провожу вас, — произносит Одетта. — Во втором отделении я не участвую. Обязательно напишите, что в нем заняты только Аннегрет и Пьер. Это их подбодрит, они того заслуживают.

Она выходит, возбужденные журналисты следуют за ней. Занавес уже поднимается, публика радостно аплодирует. Одетта садится в первом ряду, вместе с журналистами.

Роскошная комната. На стенах старинные гобелены. Трижды бьют часы. Сцена едва освещена. В замке все спят. Внезапно раздается тихий скрип. Дверь приоткрывается. Луч света бежит по коврам, прыгает по мебели. Неслышно, будто вор-домушник, появляется черная тень. Это Аннегрет. Она кажется голой в облегающем трико, тускло отсвечивающем, как черная кожа. С галерки раздается восхищенный свист. Слышен звук поцелуя, протестующий голос. Снова воцаряется тишина, такая глубокая, что в зале становится слышен глухой шум бульвара.

Девушка приближается к витрине, где поблескивают драгоценности, серебро. Она быстро взламывает запор, складывает добычу в висящий на шее мешок. В мгновение ока витрина пустеет, но мешок не увеличивается в размерах. Девушка принимается за вторую витрину. Зал, затаив дыхание, следит за каждым ее движением. Она так кладет фонарик, что становятся отчетливо видны ее руки в черных перчатках. Эти руки аккуратно собирают украшения, и те одно за другим проваливаются в мешок.