— Я не могу видеть, как женщина плачет, — сказал он. — Предпочитаю уж лучше оставить даму при ее иллюзиях, а самому тихонько ретироваться.

— Мерзавец! — кричит Жаклин.

Но тотчас же спохватывается и продолжает допрос:

— Послушайте, Бьевр, будьте откровенны хоть раз!.. Ну что вы в них находили, чего не было у меня?..

Полная суматоха! Марселей выводит подсудимого. Трибунал бушует. Тут уж кто громче! Жаклин понимает, что надо ускорить события, иначе женщины разобьются на партии, и Бог его знает, чем это кончится. Ей удается быть услышанной, и она объясняет, что подследственный пытался повлиять на суд и что зря они думают, что речь идет об обычном судебном процессе. В действительности Бьевр судится за государственную измену, и надо рассматривать это как военный трибунал, а значит, заседать при закрытых дверях и лишить обвиняемого права голоса. На этот раз соглашаются. Приговор безжалостен. Бьевр Антуан, писатель и подозрительный донжуан, заслуживает смертной казни. Мария–Франсуаза выступает в защиту вяло, лишь для проформы. Антуан единогласно приговаривается к смерти. Приговор будет приведен в исполнение через двадцать четыре часа. Стража вновь уводит заключенного, который начинает по–настоящему беспокоиться в своей камере.

Теперь, после того, как решение принято, всем приходится туго. Но вернуться вспять уже нет возможности из–за опасения потерять свое лицо. Ужин проходит тягостно. Никто не ест. Марселей в глубине парка копает яму. За десертом необходимо вплотную подойти к проблеме. Каким образом казнить Антуана? Веревка? Яд?

— Револьвер! — говорит Жаклин. — У меня есть то, что нужно.

— А кто возьмет на себя…

— Я! Потому что больше всех он любил меня…

На этот раз никто не возражает. Одна за другой они поднимаются, чтобы укладываться спать. Но поскольку бедненькая Мишель не прекращает плакать, никто не хочет принять ее, и она бродит из спальни в спальню вместе со своей раскладушкой. Потерпев неудачу, она заканчивает свои хождения на кухне. И вот уже заря. Они встречаются, их лица осунулись, сами в смертельной тоске. Пробил последний час.

— Но поцеловать–то его можно? — предлагает Валери, которая, по всей видимости, выпила.

— Ни за что! — отрывисто отвечает Жаклин.

Марселей идет будить приговоренного к казни. Тот веще более подавленном состоянии, чем он.

— Не пойдут же они до конца? — с надеждой вопрошает Антуан.

— Сразу видно, что вы их не знаете! — отвечает Марселен. — Ах! Если бы только вы были поактивнее с ними!.. Да этих самок дрессировать надо! Иначе наполучаешь со всех сторон.