— Мсье Грегуар?

— Он самый.

Шедевиль вошел в сумрачную прихожую, где плавал запах фритюра, прошел в кабинет, заваленный книгами, где царил беспорядок. На мебели забытые трубки, на паркете обгорелые спички.

— Я вас слушаю.

— Так вот, в общем…

— Да вы садитесь.

— Да… спасибо…

Но Шедевиль не мог решиться присесть. То, что ему предстояло сказать, выглядело настолько обескураживающим! Тот другой погрузился в плетеное кресло, которое похрустывало при каждом движении, и подтянул к себе пенковую трубку, вложенную в словарь.

— Я по поводу своего кота…

Не очень–то у него располагающий вид, у этого Грегуара! Шестьдесят лет, неопрятно одетый, большущие глаза навыкате и шумное дыхание астматика. Он продувал мундштук своей трубки, которая жутко хрипела.

— Не знаю, должен ли я… Вы будете смеяться надо мной…

— В моем возрасте, — сказал Грегуар. — Я столько всего перевидал!. Меня так просто не удивишь.

— Представьте себе кота… в квартире, запертой на ключ… образно говоря, замурованный кот, который меняет цвет, форму…

— Вы меня удивили, — сказал Грегуар. — Я никогда не слышал, чтобы говорили о подобных вещах. Но садитесь же…

Он сохранял серьезный, немного безучастный вид, продолжая вытягивать щепотки табака из полувыпотрошенного пакета.

— Я возвращался с вокзала Сен–Лазар, — начал Шедевиль.

— Прежде всего ваша фамилия, — отрезал Грегуар. — Ваша профессия. Все подробности, которые могут вас охарактеризовать… Мне будет легче следить за вашей мыслью.

— Это верно. Зовут меня Альбер Шедевиль. Сорок восемь лет. Живу я на улице Шазель, в двух шагах от парка Монсо. Совсем маленькая квартирка, четыре комнаты, — это чтобы вам… Короче, я — бухгалтер. Знаете, что это такое: много крупных фирм дают периодически свои бухгалтерские книги экспертам, а цифры, мсье, цифры, они не дают подумать, в общем, я разбираюсь!

— Вы женаты?

— Да… или скорее вдовец… я потерял свою жену четыре месяца назад.