— У меня болят ноги! — вмешалась та. — А что, нельзя, что ли?

— Можно, разумеется. А третью бутылку вы прикрепляли к капельнице, госпожа Ловьо?

— Да, и что с того? Я и четвертую заправила, так как Вероник даже не знала толком, как за нее браться. Сроду не видела таких неловких, как она.

— Таким образом, — делает вывод Кларье, — у нас имеются четыре бутылки с раствором, но занимались ими только две сиделки. Кроме того, нам известно, что, во-первых, в четверть пятого перестала работать капельница, а во-вторых, Антуан уже умер некоторое время назад. Какой напрашивается вывод? А такой: одна из вас говорит неправду. Не спешите протестовать! Факты говорят сами за себя. Я здесь ни при чем. Слишком очевидные факты. В четыре часа, когда на дежурство заступила Вероник, Антуан был уже мертв, его тело успело остыть. Но смерть вскоре привела к остановке капельницы. А значит, когда пришла Вероник, третья бутылка не была пустой. Смерть Антуана наступила во время третьего дежурства, то есть вашего, Моник! Позвольте мне докончить! Скорее всего, произошло следующее: в какой-то момент между тремя и четырьмя вы задремали. Никто и не думает вас за это упрекать. А потом внезапно проснулись и увидели, что жидкость не стекает. В этом смысле капельница показывает время столь же точно, как часы… И эти часы однозначно свидетельствуют, когда умер пациент. Так оно и было на самом деле, вот почему тело Антуана успело похолодеть.

На этот раз хладнокровие изменяет Моник.

— Что за нелепости! — вопит она. — Я вам сказала правду!

— Садитесь, — приказывает Кларье, — и постарайтесь не шуметь. Пытаться исказить факты бесполезно, ибо все равно совершенно очевидно, что именно вы обнаружили два прискорбных обстоятельства: во-первых, что Антуан не дышит, а во-вторых, что уровень жидкости в бутылке не падает. Оставалось слишком много раствора, уже не успевшего попасть в тело покойного. Правильно? Ну конечно, как тут возразишь, все правильно. И тогда вы не захотели, чтобы Вероник, единственная непрофессиональная сиделка среди вас, обнаружила, что больной умер во время вашего дежурства. И как вы поступили? Очень просто: пока Вероник переодевалась, вы ей сказали: «Он спит! О капельнице не беспокойся. Она отрегулирована!» И фокус сыгран. Но поверьте мне: смерть Антуана никоим образом не могла бросить тень на вашу репутацию ночной сиделки!

Моник тяжело дышала и отчаянно, но безуспешно старалась придумать, что бы ей ответить. Быстро сообразив, что отрицание очевидного лишь усугубит ее вину, она решает разжалобить своего обвинителя: