И женщина сморщилась, словно подпорченный помидор. Судорога прошла по ее горлу, а в глазах засверкали слезы.

— Я вас давно простила, — постаралась купировать очередную порцию истерических рыданий Вера. И для пущей убедительности прижала ладони к сердцу.

— Ведь я тогда молоденькой совсем была, — всхлипнула хозяйка, театрально сотрясся огромной грудью. — Не понимала, что творю. Думала, любовь меня настигла неземная. А оказалось, пшик это пустой, а никакая не любовь. На уголовника повелась. На гада последнего. Такую дочечку ради него оставила! И мужа золотого!

Сзади хлопнула дверь, и на кухню, прямо в грязных ботинках ввалился худой, очень высокий мужчина лет тридцати. Запах спиртного заполонил крошечное помещение, перебив даже едкую вонь гари. Тошнотворный комок в горле начал быстро расширяться. Вера зажала рот рукой и, бесцеремонно отпихнув новоприбывшего, выскочила из кухни. Она едва успела склониться над грязной ванны, как все содержимое желудка вырвалось наружу.

Обливаясь холодным потом и мучаясь угрызениями совести, она вышла из санузла.

— Ну че, сестричка, оклемалась? — заржал молодой мужчина. — Королевна ты наша. Сразу видно, не приучена ты к такому гадюшнику. Сама-то обосновалась в благоустроенной квартирке. И посудомоечка там, и машинка стиральная — все условия. А про нас, сука такая, даже не подумала. Видишь, теперь в каком говне твоя матка с братаном живут? Каким дерьмом питаются? Эгоистка ты, Верка! Эгоистка! Если сама в золоте купаешься, то могла бы и родным своим кусочек пышного пирога отломить.

— Какого пирога? — попятилась спиной к выходу Вера. — Что ты несешь?

— Золотого пирога, — оскалился мужчина и медленно пошел прямо на нее. — Говори, сука, куда деньги Санины девала! Не все же ты на морду новую потратила. Что-то, да осталось.

Его слова плохо доходили до Вериного сознания. Он подходил все ближе, все острее чувствовала она страшную угрозу, исходящую от него. Не в силах оторвать взгляда от его ледяных глаз, она словно находилась под гипнозом. Только тогда, когда он сделал резкий рывок навстречу, в ее голове неожиданно разъяснилось, и она смогла побежать. Но было слишком поздно. Тяжелая туша повалила ее на пол. Холодные пальцы обхватили шею и начали сдавливать горло. Дыхания катастрофически не хватало. Она тщетно раскрывала рот, пытаясь поймать хотя бы толику кислорода. Но воздуха вокруг не было. Ее засасывал мощный безвоздушный вакуум, и у нее больше не было сил сопротивляться.

— Говори, где деньги или я убью тебя, — из самой преисподней донесся до нее злой шепот. — Будешь говорить?