– Что произошло?
– На тебя напали. Одна из женщин тебя ударила.
Картина произошедшего начала постепенно восстанавливаться. Прогулка в тюремном дворе. Лестница. Страшная, разрывающая голову боль.
– Ребенок… – всхлипнул Дэвид. – Ты потеряла нашего ребенка.
– Нет! – закричала я.
Медсестра взяла меня за руку. Дэвид поднялся и отошел от моей кровати, словно желая дистанцироваться от меня. Внезапно я заметила, что в палате находился еще и полицейский. Он неуклюже приблизился.
– К сожалению, миссис Гаудман, из-за неполадок с электричеством отключилось не только освещение, но и камеры видеонаблюдения. Но мы обнаружили в камере одной из заключенных бильярдный шар в носке. Он как раз соответствует вашей ране на голове.
Я медленно осознавала услышанное. Размещение бильярдного стола в комнате отдыха было моей идеей. Они есть во многих тюрьмах – так говорила я, когда один из надзирателей высказал опасение, что шары могут быть «использованы не по назначению».
Сделав над собой огромное усилие, я сумела сесть в кровати.
– У кого из заключенных? – прошептала я.
– Да какое это имеет значение? – сквозь слезы воскликнул Дэвид. – Мы потеряли нашего сына!
– Это был мальчик?
Тогда, на УЗИ, мы решили не узнавать пол ребенка. Я принялась колотить кулаками по кровати, и слезы потекли по моему лицу.
– Мы дали вам наркоз во время операции, – сказала медсестра. – У вас было сильное кровотечение и…
– Я хочу увидеть своего сына!
Медсестра кинула взгляд на Дэвида.
– Ваш муж решил, что будет лучше, если его унесут…
– Как ты мог?
– Как