– Что? Хотите сказать, сейчас? Ночью?

– Я видел, что бывает, когда убивают копа, – ответил Хант. – Месть. Стадный инстинкт. Держи. – Он достал фонарик из кофра на одном из квадроциклов. – Ступайте в хижину. Ночью они ее не найдут, не получится в темноте. Отыщите Джонни. Уведите его из Хаш Арбор. Телефон у тебя заряжен? – Джек кивнул. – Хорошо. Держи под рукой. Джек, посмотри на меня. У тебя двадцать минут, пока стемнеет по-настоящему. Ты знаешь, где хижина. Джонни все равно туда придет. И вы должны быть там, когда это случится. – Джек снова кивнул, но не очень уверенно. Хант повернулся к Кри. – Ты к этому не причастна. Могу позвонить кому-нибудь, чтобы забрали тебя домой.

– Я останусь с Джеком.

– Ладно, дело твое. – Хант положил руку на плечо Джеку и крепко стиснул. – Сейчас стойте здесь, – сказал он. – Когда поднимется крик, бегите к деревьям.

– Крик? – удивился Джек, но Хант уже шагал. Он обогнул сбившихся в кучу полицейских округа, а потом опустился на колени у тела и опять расстегнул мешок.

Сразу поднялся крик.

* * *

Они добрались до домика, но уже за пятьдесят ярдов Джек знал, что Джонни там нет. Десять секунд они провели внутри, потом с минуту звали Джонни по имени. После этого тишина показалась еще гуще.

– Может, прячется в каком-нибудь другом месте?

Джек знал дерево, на котором Джонни часто спал. Оно стояло на вершине холма, на севере, и даже днем добраться до него было трудно.

– Ты боишься? – спросил он.

– Мы только что нашли кучу человеческих останков. Полиция наверняка будет нас искать – не сейчас, так позже.

– А кроме этого? Ты понимаешь…

Он имел в виду тишину, небывалое безмолвие. Кри обхватила себя руками, ощутила ужас детских лет.

– Когда ребенком я жила здесь, дни казались особенными. Казалось, они будут длиться вечно – солнце, все эти деревья, люди, работающие вместе на общее благо. Посевы. Рыбалка. Люди напевали во время работы. Они смеялись. Когда тени становились длиннее, все менялось. Люди двигались чуть быстрее. Смотрели по сторонам, под деревья. К закату я всегда была дома, а после меня не выпускали. Темнота казалась чем-то ужасным; люди говорили о ней так, будто это что-то телесное или живое. Мало кто отваживался ходить в темноте.

– Ты знаешь почему?

Кри задумалась над его вопросом. По правде говоря, по ночам свободно перемещались только старухи, да и то по двое, по трое.

– Мне лишь известно, что ближе к закату люди начинали беспокоиться. Не работали и понадежнее запирали двери.

– О господи…

– Мы зайдем внутрь?