— Ладно, Миша, я подумаю.

Квартира Анны Михайловны. Муся с матерью сидят за столом.

— Ну чего ты здесь добьешься? — говорит Анна Михайловна. — Только проживешься да нервы истреплешь. Поезжай работать.

— Но я же знаю — он не виноват. Как же я стану спокойно работать, если он сидит ни за что?

— Откуда ты знаешь? Может, и сболтнул что лишнее, — сказала Анна Михайловна.

— Ну, мама, человека судят не по словам, а по делам.

— Это раньше так было. У тебя устарелый взгляд. А теперь вон говорят: болтун — находка для шпиона.

— Да какой может быть у нас шпион на станции?

— Ах, не говори! У нас вон в библиотеке и то плакат висит — палец к губам. Не болтай! Дисциплина и политика — вот что теперь главное.

— Ну какие мы политики? Наше дело — семена да поле...

— Ах, не скажи! Ты совсем отстала от жизни. Даже у нас в библиотеке успеваемость на политзанятиях по краткому курсу есть основной показатель зрелости масс.

— Ну, ты у нас всегда была зрелой, а я отсталой, — раздражается Муся. Мне этого не понять.

— Ну чего ты сердишься, глупенькая? Я тебе дело говорю: поезжай на новое место, приступай к работе. А с Васей разберутся... Невинного держать не станут...

— Да не могу я спокойно работать, когда он сидит! Я должна все сделать, чтобы вытянуть его...

— Феня ты упрямая! Делай, как знаешь.

Прокуратура СССР. Приемная. Сидит на стульях очередь. Муся в черном костюме, черной шляпке на переднем стуле. Секретарь за столом. Ждут.

Раскрывается дверь, выходит очередной посетитель.

— Следующий! — говорит секретарь, отрываясь от своих бумаг.

Муся входит в кабинет.

Ее встречает солидный, строго одетый человек. Он очень учтив, но непреклонен.