В спину Фандорину ударило что-то маленькое и жесткое. Он обернулся – крикетный мяч. Кто-то из спортсмэнов послал его слишком далеко от цели.

Подобрав упругий кожаный шарик, Эраст Петрович размахнулся, зашвырнул его на противоположную сторону площадки. Когда же снова обернулся к кустам, инспектора уже не было – лишь покачивались белые гроздья акации.

КУСОЧЕК СЧАСТЬЯ

КУСОЧЕК СЧАСТЬЯ

– Что ж, стоит попробовать, – сказал Всеволод Витальевич, щуря свои красноватые глаза. – Если вам удастся разоблачить интенданта, это будет мощным ударом по партии войны. А ваше участие в расследовании не только снимет с нас подозрение в причастности к убийству Окубо, но и существенно поднимет российские акции в Японии.

Фандорин застал консула в халате, за утренним чаепитием. Редкие волосы Доронина были обтянуты сеточкой, в открытом вороте рубашки виднелась тощая кадыкастая шея.

Обаяси-сан с поклоном предложила гостю чашку, но Эраст Петрович отказался, соврав, что уже почаевничал. Ни есть, ни пить по-прежнему не хотелось. Зато исчезла апатия, сердце билось сильно и ровно. «Инстинкт охоты не менее древний и могучий, чем инстинкт любви», подумал титулярный советник и обрадовался, что к нему возвращается привычка рационализировать собственные чувства.

– Господину посланнику о вашей новой затее мы сообщать не станем. – Доронин, оттопырив мизинец, поднес ко рту чашку, но не отпил. – Иначе он поручит дело капитан-лейтенанту Бухарцеву, и тот отличным образом всё провалит.

Эраст Петрович пожал плечами:

– Зачем же тревожить его п-превосходительство по пустякам? Большое дело: вице-консул защищает интересы несовершеннолетней жертвы растления. Речь ведь пока идет только об этом.

И здесь Всеволод Витальевич произнес весьма опрометчивую фразу.

– Знаете, что такое настоящий патриотизм? – Поднял палец и изрек. – Действовать на благо Родины, даже если при этом идешь против воли начальства.

Титулярный советник обдумал эту рискованную максиму. Кивнул, соглашаясь.

– Спасибо за афоризм, я чувствую, что он мне в жизни еще не раз п-пригодится. Раз так, я, пожалуй, ничего больше вам рассказывать не стану. Буду действовать, как настоящий патриот, то есть без санкции начальства, по собственному разумению. Если что, сам за всё и отвечу. Пока будем считать, что этого нашего разговора не было.

Доронин вспыхнул, вскочил со стула, сорвал с волос сеточку.

– Что за низкую роль вы мне отводите, милостивый государь! Прибыль, значит, пополам, а в случае убытка не извольте беспокоиться? Я русский дипломат, а не биржевой спекулянт!