Разбился насмерть или шевелится?

Но сколько он ни вглядывался, никого внизу не углядел. Невидимка испарился.

– Омаэ иканай. Хитори ику (Ты не идешь. Я иду один. – искаж. япон.), – сказал Фандорин слуге, вернувшись в консульство. – О-Юми-сан мамору. Вакару? (Защищать О-Юми. Понял? – искаж. япон.)

И Маса понял. Не отрывая глаз от холма, на котором рано или поздно должен был мигнуть синий огонек, кивнул. Повезло все-таки Эрасту Петровичу со слугой.

Еще час, а может, и полтора, титулярный советник сидел у окна в форменной фуражке, курил сигары и, как уже было сказано, блаженствовал телом, сердцем и разумом.

Следят? Пускай. Лозунг нынешней ночи – быстрота и натиск.

На четвертой сигаре в комнату заглянул Маса. Пора!

Оставив слуге нехитрую инструкцию, Фандорин вышел на крыльцо.

Да, сигнал. Над Блаффом (а казалось, что на краю неба) несколько раз вспыхнула и погасла маленькая синяя звезда.

ВЕРЕСКОВАЯ ТРУБКА

ВЕРЕСКОВАЯ ТРУБКА

Подхватил заранее приготовленный велосипед, спустил с крыльца, бегом прокатил по дорожке. За воротами прыгнул в седло, приналег на педали. Попробуйте-ка, последите!

Чтобы сбить с толку возможных соглядатаев, повернул не направо, в сторону Блаффа, а налево. Мчался на полной скорости, то и дело поглядывая в зеркальце. Но сзади, на освещенной набережной, не мелькнуло ни одной черной тени. Может быть, немудрящая хитрость и удалась. Как известно, простые уловки – они самые верные.

Уловка и в самом деле была из разряда детских. У окошка вместо вице-консула теперь сидел Маса – в фуражке, с сигарой в зубах. Если повезет, подмену заметят нескоро.

Для верности, не сбавляя темпа, Эраст Петрович сделал большой круг по Сеттльменту и въехал в Блафф с другой стороны, через реку Оокагава.