В толпе глухо загудели.

– Куды в город? Глумиться над телами христианскими? На поганом кладбище никоньянском зарыть?

Откуда ни возьмись вынырнул благочинный.

– Ишь чего захотели! – замахал он на раскольников. – На кладбище! Да кто дозволит самоубийц в освящённой земле хоронить? На Божедомке закопают.

Тут гул голосов сменился тяжёлым, грозным молчанием. Рослые бородатые мужики в длинных поддёвках, в допотопного шитья кафтанах плечо к плечу двинулись на городских.

– Тела не выдадим, – твёрдо сказал староста, выходя вперёд. – Похороним честью, по своему обычаю.

Он подошёл вплотную к начальству и шепнул:

– Уезжали бы вы, господа. Как бы греха не вышло.

Весь налившись багровой краской, исправник погрозил старообрядцам кулаком:

– Но-но, вы глядите у меня! Хотите, чтоб воинская команда приехала – следствие вести и перепись проводить? Я вам это устрою!

– Не нужно команды, – все так же тихо попросил староста. – Если кто для допроса понадобится – пришлю. И счётчиков для переписи дам. Дайте только народу охолонуть малость.

– В самом деле, Пётр Лукич, едемте, – зашипел следователь, нервно поглядывая на мужиков. – Рожи-то, рожи! Воля ваша, а я тут на ночь не останусь. Лучше в темноте поеду.

Исправнику и самому не терпелось поскорей унести ноги из негостеприимной деревни, но и лица терять он не хотел.

– Мы с господином Лебедевым уезжаем в Стерженец, будем разбирать ваше дело! – зычно крикнул он. – Здесь останется урядник Одинцов, слушать его во всём! Если что – ответите за безобразия совокупно, по полной строгости!

Но следователь уже подталкивал его локтем. Бочком, бочком представители власти обошли мрачную толпу и поспешно удалились в сторону площади. Так торопились, что даже не забрали у Фандорина следственный документ – страничку с предсмертным посланием.

– Господа! И меня возьмите! – всколыхнулся благочинный. – У меня по дороге приключилась катастро… Господа!

Он подобрал полы рясы, кинулся догонять, но осмелевшие жители Денисьева уже заняли весь двор, обступая мертвецов кругом.

Отец Викентий побежал в обход дома, всё призывая уездных правоохранителей обождать, но поздно – с площади донёсся удаляющийся перезвон колокольцев.

Санитарно-эпидемический отряд

Но отец Викентий напрасно испугался. Ничего страшного не произошло. Наоборот, после ретирады представителей власти напряжение заметно спало. В толпе никто уже не сжимал кулаки, в первые ряды протиснулись женщины, и опасная тишина сменилась вздохами, жалостными причитаниями, плачем. Юродивый уже не дёргался, не грыз землю – он подполз к мёртвому младенцу и тихо, безутешно подвывал.