Меня прервал истошный, душераздирающий вопль.

Это кричала Эжени!

Мы трое не сговариваясь рванулись с места. Японца в коридоре не было – очевидно, он был уже на лестнице.

Нам с Холмсом пришлось обогнуть длинный стол, поэтому из комнаты мы выбежали последними, да ещё столкнулись в дверном проёме плечами.

– Будьте здесь! Мешок! – шепнул мне Холмс в самое ухо.

Он и Фандорин свернули на лестницу и понеслись вверх по ступенькам, я же остался в тёмном коридоре.

Холмс – гений, вот о чём я подумал в ту секунду. Вероятнее всего, это новая уловка Люпена, чтобы выманить нас из столовой и завладеть деньгами. Однако в крике мисс Эжени звучали неподдельный ужас и страдание…

Ничего, через несколько мгновений сыщики будут там и придут ей на помощь, у меня же была своя собственная задача.

Я вынул револьвер, огляделся вокруг, куда бы спрятаться, и заметил приоткрытую дверцу стенного шкафа. Оттуда должна была отлично просматриваться комната.

Пригнувшись, я шагнул в пахнущее пылью тесное пространство, наткнулся на что-то мягкое и явно живое. Из моей груди вырвался вопль – вернее, вырвался бы, если б рот мне не заткнула чья-то жёсткая ладонь.

– Чихо, сенсей, чихо! – прошептали мне в самое ухо. Я понял, что это Сибата. Он не побежал на лестницу, а, заслышав крик мадемуазель Эжени, сразу спрятался в шкафу – несомненно с той же целью, что и я. Интересно, подумал я, пытаясь унять стук сердца, это он сам такой умный или они с Фандориным предвидели подобный поворот событий?

Я хотел спросить об этом своего соседа, но получил мощный удар локтем в бок.

– Чихо!

Шаги! Со стороны главного входа!

Мы припали к щели. Поскольку я выше ростом, голова японца оказалась на уровне моих воротничков, его бобрик щекотал мне подбородок.

Боско! Это был Боско!

Он просунулся в дверь, огляделся, на цыпочках подбежал к столу, раскрыл мешок и стал в нём рыться. Уж не знаю, почему ему было просто не схватить весь мешок целиком.

Яростно взвизгнув, Сибата вылетел из засады. Я за ним.

Надо отдать вору должное – он не растерялся.

Схватился обеими руками за скатерть, рванул на себя. На пол посыпались бокалы и тарелки, рухнул и погас канделябр.