– Давно уволился. Едва ли не на следующий день после случившегося. И больше я его не видел. Да и не вспоминал вплоть до нашего с вами разговора. Только я думаю, что это какая-то секта. А татуировка – опознавательный знак.
– Все может быть, – Субисаррета забарабанил пальцами по альбому с татуировками. – В любом случае спасибо, что помогли. И если вы когда-нибудь вспомните то слово…
– Это вряд ли…
– …дайте мне знать.
Выпроводив Чучо, инспектор тут же вспомнил о единственном знакомом ему специалисте по Африке – Энеко Монтойе. Дарлинг и Исмаэля он сознательно вывел за скобки: во-первых, потому, что не хотел лишний раз раздражать женщину, ясно давшую понять ему, что встречи нежелательны. А Исмаэль… Вряд ли его мнение относительно встреч так уж отличается от мнения Дарлинг, да и прощание с троицей вышло довольно прохладным. И если Субисаррета снова попытается мозолить им глаза, не факт, что они не пошлют его в вежливой форме.
А может, и не совсем в вежливой.
Нет, для встречи нужен гораздо более веский повод, чем консультация по поводу африканских племен.
– Инспектор Субисаррета, – заявил Икер в трубку. – Мы встречались с вами в «Аита Мари»…
– Вы хотя бы иногда смотрите на часы, инспектор? – фраза прозвучала не слишком дружелюбно, но и трубку Энеко не бросил. Уже хорошо.
– Вот черт, я и не заметил, что уже ночь…
– Возникли вопросы?
– Пока только один. Бабонго. Меня интересует все, что вы знаете о племени бабонго.
Фраза, последовавшая после еще одной, на этот раз более продолжительной паузы, удивила инспектора:
– Разве мы не говорили с вами о бабонго?
– Насколько я помню, нет.
– Странно…
– Мы говорили о культе бвити. И о наркотическом растении ибога. О бабонго не было сказано ни слова.
– Тем более странно…